Свидетельства о насильственном обращении в православие в XIX веке

Из Отчета III отделения за 1836 год: "О расположении умов. В белорусских губерниях заметно какое-то чрезмерное домогательство обращать униатов в православие. Тамошнее начальство, конечно, думает угодить этим правительству, но что оно производит? Волнения и беспорядки между крестьянами. Тогда прибегает к силе для приведения их в повиновение и наконец с торжеством доносит, что столько-то сотен крестьян добровольно приняли христианство" (Хрестоматия по истории России с древнейших времен до 1861 г. - М.: Просвещение, 1980. - С. 254-255). Благоразумному жандарму не удалось повлиять на императора и в 1839 году последовало насильственное воссоединение большей части униатов с православной церковью. При подготовке "воссоединения", епископ Смарагд откровенно заявлял: "Одной проповедью и похвальбою православия ничего взять нельзя. Теперь не апостольские времена" (В. Федоров. Русская Православная церковь и государство. - С. 205). Уния была официально запрещена на всей территории России, кроме трех польских губерний: Люблинской, Сувалкской и Седлецкой. По рассказу современного историка: "Обычными были сцены, когда полицейские власти выбрасывали церковные униатские предметы из храмов, а затем начинали чуть ли не поголовное сечение упорствующих до тех пор, пока последние не подписывали заявлений о своем "согласии" перейти в православие. В наиболее "беспокойных" приходах войска оставались до тех пор, пока прихожане, разоряемые постоями, не изъявляли "добровольного согласия" подчиниться требованиям православных и светских властей" (В. Федоров. Русская Православная церковь и государство. - С. 206-207). "Упорствующие" униатские священники были разосланы по православным монастырям (Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество. - С. 97).

В 1873 и 1874 гг. из Седлецкой губернии стали поступать приговоры оставшихся униатских общин (234 тыс. человек) о присоединении к православию. Последовало воссоединение, но униаты подали кассационные жалобы. Проводивший расследование А. Ф. Кони выяснил, что "приговоры были составлены не только не добровольно, но явились результатом настойчивого давления и всяческого воздействия, до угроз включительно, со стороны ближайшего полицейского начальства" (Русское православие: Вехи истории. - С. 377). Более развернутое описание Кони дает в своих воспоминаниях о деле Засулич: "О каких принципах веротерпимости могла быть речь, когда турки лишь не позволяли звонить в колокола, а мы в Седлецкой губернии силою и обманом обращали в православие униатов и проливали их кровь, когда они не хотели отдавать последнее имущество, описанное за недостаточно поспешное обращение "в лоно вселюбящей матери-церкви""? (http://vselenstvo.narod.ru/library/eastwest/part03/chapter08.htm). Кони, несмотря на противодействие Синода, сумел настоять на отмене незаконных приговоров.

В 1829-1830 гг. Синод решил крестить язычников-черемисов в Вятской губернии, поводом послужило совершение идолопоклоннического обряда в котором приняли участие около трех тысяч человек. Миссионер, потерпев неудачу с проповедью, обратился за помощью к полицейскому исправнику. Тот "взял с собою команду и поехал осаждать черемисов словом божиим. Несколько деревень были окрещены". Исправник был награжден бриллиантовым перстнем (Столетие Вятской губернии: Сб. мат. Т. 2. - Вятка, 1881. - С. 535-557; А. Герцен. Былое и думы, гл. 15).

90-е гг. 19 в. попытка массового крещения буддистов в Сибири: "крещение насильное, с облавами в лесах, с побоями, истязаниями, даже над беременными женщинами, совершалось полицией по требованию местного духовенства [миссионеров иркутской Православной миссии]" (дневник князя Мещерского, 11 февр. 1892 г.; Гражданин. - 1892. - 12 февраля).

В сер. 19 в. произошел массовый переход латышей из лютеранства в православие. Причиной, согласно отношению обер-прокурора Синода Победоносцева к министру внутренних дел Толстому от 16 февраля 1884 года, "была распространившаяся между лифляндскими крестьянами молва, что с присоединением к православию они заслужат у русского православного царя облегчение тяжелой своей участи, именно даровой земельный надел, свободу от повинностей в пользу помещиков и пасторов". Обманувшиеся в своих надеждах новокрещенцы вскоре вернулись к протестантизму (по данным Рижской епархии, число "уклоняющихся от православия" составило 18 тыс. человек). В 1864 г. рижский епископ Платон предложил правительству категорически запретить православным латышам переход в лютеранство, тех же кто будет упорствовать переселять внутрь империи в немецкие колонии. В либеральную эпоху реформ предложения епископа встретили возражения (Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. Т. 1: 1861-1864 гг. - М.: Издательство АН СССР, 1961. - С. 305, 419-420). Но в 1886 г. лифляндский губернатор Зиновьев приказал объявить во всех церквях о том, что "уклоняющимся" грозят "печальные последствия", в частности, "православные родители, воспитывающие детей своих в лютеранской верена основании ст. 190 Уложения о наказаниях подвергаются тюремному заключению на время от 8 до 1 года и 4 месяцев". На предложение лифляндского предводителя дворянства вычеркнуть вернувшихся в лютеранство из метрических книг православной церкви последовал категорический отказ. К сер. 90-х гг. было заведено 178 уголовных дел на пасторов по обвинению "в совращении веры" (РГИА, ф. Департамента духовных дел. Оп. 5. д. 280, л. 4-5, 30, 101, 160, 208; Зайончковский П. Российское самодержавие в конце 19 столетия. - М.: Мысль, 1970. - С. 126-127).

Беспристрастное описание того, как действовали миссионеры в 70-х гг. 19 в. содержит доклад архиепископа Серафима (1913): "Тех инородцев, которые не желали принять крещение, крестили силою, при помощи полицейских чиновников и родовых инородческих властей. Также крестили и скрываемых от крещения детей крещеных родителей. К насильственному крещению побуждали миссионеров начальники миссии и епархиальное начальство". "Получив от миссионеров список некрещеных, скрытых от крещения детей и жен крещеных инородцев, земские заседатели сгоняют таковых в одно место, где и совершается огульное крещение детей вместе со взрослыми (отношение земского заседателя 3-го участка Иркутского округа от 3 декабря 1874 г.)". "По рапорту миссионера Шимковского стана О. Бердникова о том, что крещеные инородцы не крестили своих детей, а некоторые вступают в брак с язычниками по языческому обряду, последовала следующая резолюция архиепископа Вениамина: "Обязанность миссионера убеждать, а если, несмотря на все убеждения, не согласятся исполнить законного требования, в таком случае прибегать к силе закона через степную думу или через земскую полицию, смотря по удобству" (1876 г., августа 4 дня). Некрещеный бурят вступил в брак с крещеной буряткой и имеет от нее детей, которых не желает крестить. Архиепископ Вениамин по этому делу просит генерал-губернатора Восточной Сибири: "Предписать кому следует отобрать у ламаита Манзаракши Лобсонова его жену Дарию Захубун с детьми и передать последних для крещения миссионеру, если сам Лобсонов не захочет креститься и сочетаться с нею браком по-христиански" (1878 г., 21 марта)" (Из доклада иркутского архиепископа Серафима товарищу обер-прокурора синода И. С. Даманскому от 6 октября 1913 г. // Хрестоматия по истории СССР. Т. 3: 1857-1894. - М., 1952. - С. 480-481).

Лучшее объяснение насильственным крещениям дает тот же архиепископ Серафим. "Дело убеждения, воздействия нравственного для миссионеров или не под силу, или же кажется ему очень сложным и хлопотливым, почему он и прибегает к легкому для себя и более верному средству: к помощи полицейских" (Там же).

Не жалели средств и на "мирную" миссионерскую деятельность. Только в 1870-1893 гг. Православное миссионерское общество истратило 2.891.042 рубля. За этот же период было окрещено 103 531 человек (Православный благовестник. - 1895. - № 2. - С. 76). Согласно докладу иркутского архиепископа Серафима: "Новокрещеным выдавались деньги - на маленьких по 20 коп., а на взрослых - от одного до пяти рублей на человека; кроме того, щедро раздавались платки, халаты, рубашки и т. п. Эти подарки были большою приманкою для бурят. При крещении целой семьи, особенно многолюдной, одних денег приходилось на семью от 30 и более рублей. Из-за получения денег многие охотно принимали крещение, а некоторые крестились по два и по три раза" (Доклад иркутского архиепископа Серафима от 6 октября 1913 г. // История России 18-19 вв.: Хрестоматия. - М.: Вербум-М, 2003. - С. 295-296). Чиновник для особых поручений Б. Струве, исполнявший обязанности попечителя бурят Иркутской губернии, вспоминал: "Крещающемуся инородцу полагались от правительства крест и нижняя одежда, рубашка и исподнее. Духовенство давало таким новокрещающимся ещё от себя денежное пособие, чтобы отличиться своим усердием в глазах владыки и угодить ему" (Б. Струве. Воспоминания о Сибири // Русский вестник. - 1888. - № 4. - С. 168)

Не считалось насилием уничтожение "идолов". В Заполярье "миссионеры разъезжали по тундре, отыскивая кочевья ненцов и эскимосов, сокрушали и сжигали их кумиры, повсюду водружая православные кресты. Архимандрит Сийского монастыря В. Смирнов пробрался на о. Вайгач, где сокрушил "главного идола" и до 400 "малых" (В. Федоров. Русская Православная церковь и государство. - С. 133). По описанию архиепископа Серафима: "В этот же период [70-е гг. 19 в.] делались распоряжения об отобрании у крещеных инородцев предметов их языческого религиозного почитания. В силу распоряжений миссионеры являлись в юрты крещеных бурят, силой отнимали у них "бурханов" и "онгонов" (изображения ламаитских божеств)" (Доклад иркутского архиепископа Серафима от 6 октября 1913 г. // История России 18-19 вв.: Хрестоматия. - М.: Вербум-М, 2003. - С. 296). Ненависть православных вызывали также и священные места язычников - в кон. 19 в. по требованию миссионеров были взорваны священные скалы бурят на р. Иде у подножия горы Шаманка и на р. Лене вблизи Верхоленска (Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. - С. 138).

Поделиться в социальных сетях