Сутта Нипата - Книга третья Махавагга "Большая"

3.1 Паббаджджа сутта
"Скитальчество"


404. Я восхваляю пустынную жизнь, ту жизнь, которую вел Вернозрящий, которую он прославил.


405. – Домашняя жизнь – страдание, обитель нечистоты; скитальчество – жизнь в чистой выси воздуха, – так помышляя, он принял подвиг пустынножительства.


406. Ведя жизнь пустынника, он избег своему телу грешных действий и, отринув все нечистое в речи, он очистил свою жизнь в совершенстве.


407. Будда проходил по Магадхе, прося подаяния, прекрасный видом.


408. Царь Бимбисара стоял в своих чертогах и увидел его; и, увидя его, прекрасного видом, так сказал:


409. – Приметьте того человека, он – кроток, велик и чист, он человек благой жизни, он не смотрит вперед далее двух шагов;


410. с опущенными очами, задумчивый, он не походит на низких родом; пусть царские посланцы пойдут и спросят: куда нищенствующий монах держит путь свой.


411. Царские посланцы пошли и спросили у народа: где лежат пути странника, где его обитель.


412. – Прося подаяния от дома к дому, зорко охраняя врата своего тела, самосдержанный, быстро наполнил он чашу свою, мудрый, задумчивый;


413. блуждая по свету, прося подаяния, город покинул Мудрец, направляясь к горе Пандава, – там, верно, его обитель теперь.


414. Узнав, что ушел странник в горы, посланцы сели, а один посланец возвратился и возвестил царю:


415. – Тот монах, о великий царь, обитает на востоке горы Пандава; как тигр, как лев, сидит он там в горной пещере.


416. Услышав слова посланца, царь поспешил к горе в великолепной колеснице своей.


417. Выйдя из колесницы, царь приблизился пешком и, подойдя, воссел.


418. Севши, царь обменялся с ним любезным приветствием и, после любезных слов, сказал ему:


419. – Ты молод, прекрасен, юноша ранней юности, чудного телосложения, как высокорожденный царевич.


420. Я уберу для тебя воинское жилище, я поставлю тебя во главе предводителей, я дарую тебе сокровища; радуйся, ты и, спрошенный, открой мне свое происхождение!


421. – Тут, подле горы, о царь, живет народ, обладающий силою богатств, – обитатели Косалы;


422. по имени Аддика, по роду Шакья; из той семьи ушел я, не жаждущий телесных радостей;


423. провидя горести в радостях тела, помышляя о счастье забвения света, я пойду, предаваясь подвигам, – в том радость моего сердца!

3.2 Падхана сутта
"Стойкость" 


424. Ко мне, чей дух склонялся к подвигу, кто отдался раздумью о путях к Ниббане,


425. ко мне приблизился Мара, говоря слова сожаления:

– Ты изнурен и бледен, смерть близка к тебе;


426. тысяча частей тебя – добыча смерти, и только одна часть принадлежит еще жизни; лучше живая жизнь, о ты, достославный; живой, ты можешь творить доброе дело;


427. если благочестивую жизнь проживешь ты, питая жертвенное пламя, много благих дел будет связано с тобой: но чего же ждешь ты от своих подвигов?


428. О, тяжел путь подвижничества, мучителен тот трудно проходимый путь! – так говоря, стал Мара подле Пробужденного.


429. Маре, говорящему так, сказал Совершенный:

– О ты, друг лености, ты нечестивый, с какою целью ты посетил это место?


430. Нет и меньшего из добрых дел, не свершенного мной: и какие бы добрые дела мог возвестить мне Мара?


431. Я обладаю верой и настойчивостью, и мудрость обитает во мне; и меня, живущего в подвигах, к какой же жизни призываешь ты?..


432. Эти раскаленные ветры иссушили здесь даже струи реки, – как же было не иссохнуть моей крови, когда я предавался подвигам?..


433. Иссыхала моя кровь, иссыхали и соки и желчь моя; но когда истощается тело, дух умиротворяется, расцветает осознанность, мудрость и сосредоточение;


434. и когда я живу так, покинув все внешние чувства, мой дух уже не жаждет плотских наслаждений: воззри ж ты теперь на чистоту человека!


435. Похоть – имя твоей первой рати, недовольство – второй, голод и жажда – третьей, пристрастие – четвертой,


436. леность и дремливость – пятой, трусость – шестой, сомнение – седьмой, лицемерие и бесчувственность,


437. торгашество, тщеславие, славолюбие, известность, добытая неправедными путями, надменность и глумливость – восьмой.


438. Вот твое воинство, о Мара, его ты ведешь в бой, о темный! Никто не поборет того воинства, кроме Победителя, и, победивши, он обретет радость.


439. Горе жизни в этом мире! Смерть в битве лучше для меня, нежели жизнь побежденного.


440. Погрузившись во мраки этого мира, брахманы и отшельники не видят ясно, – увы! – они не знают пути, которым пройдет Победитель.


441. Видя со всех сторон снаряженное воинство и во главе предводителя Мару, воссевшего на слона, я вышел на битву, дабы не допустить, чтобы он поборол меня.


442. Это воинство твое, не побежденное ни людьми, ни богами, – я разобью его мудростью : как камень – горшок, так я легко разобью его!


443. Подчинив себе свои помыслы, укрепив внимание мое, осознанность, я пойду из царства в царство, привлекая учеников к себе.


444. Они будут бдительны и ревностны, исполняя мои правила, – правила того, кто свободен от похотей; и такое место обретут они на пути своем, где не прольется уже ни одна слеза человека!


445. – Целых семь лет, шаг за шагом, за Совершенным следил я, – и никаких недостатков я не нашел в нем, совершенно просвещенном, непревзойденном в мудрости.


446. Вот петух прыгает вокруг камня, похожего на кусок жира: нет ли в нем чего мягкого, нет ли сладкого?


447. Но, не найдя в нем ничего сладкого, петух отходит от камня. Как тот петух от камня, так и я отхожу от Готамы.


448. Медленно и печально ослабла тетива его лука, побежденная, – и злой дух покинул то место.

3.3 Субхасита сутта
"Хорошо сказанное"


– О монахи, речь, снабженная четырьмя достоинствами, речь, во благо сказанная, не греховно сказанная, неошибочна она и непостыдна для Мудрого.


– Каковы же те четыре достоинства?


– О монахи! Всегда благостна речь монаха, не греховна, – он говорит праведное, а не неправедное, – он говорит доброе, а не злое, – он говорит правдиво, а не лживо. О монахи! Речь, снабженная теми четырьмя достоинствами, – речь благая, а не нечестивая, и не ошибочна она, не постыдна для Мудрого. После того сказал Учитель:


449. – Доброе слово – первая лучшая вещь, так понимают мудрые; пусть твоя речь будет праведна, а не неправедна, – это вторая; пусть твоя речь будет приятна, а не неприятна, – это третья: пусть твоя речь будет правдива, а не лжива, – это четвертая.


Тогда достойный Вангиса, поднявшись со своего сидения и перебросив плащ свой через плечо, простирая руки к Совершенному, сказал ему:


– Я начинаю понимать это, о Благословенный!


– Пойми же это, о Вангиса! – сказал Благословенный. Тогда славный Вангиса. стоя перед Совершенным, восхвалил его в таких словах:


450. – Пусть говорится только такое слово, которое не приносит горя ни тому, кто говорит, ни тому, кто слушает; такое слово, поистине, благостно.


451. Пусть говорится только приятное слово, радостью текущее к сердцу слушателя, – то слово, в котором не таится греховного семени, которое несет непостыдную сладость внемлющим.


452. "Истина есть бессмертное слово", – вот верное изречение, и в истине, благе и правде утвердился ты. Совершенный!


453. Верную весть об угашении скорби приносит нам слово Пробужденного, и нет ничего выше того дивного слова!

3.4 Сундарикабхарадваджа сутта
"Брахман Сундарикабхарадваджа"


Вот что я слышал:


Однажды Благословенный обитал в Косале, на отмели реки Сундарики. В то время брахман Сундарикабхарадваджа приносил жертвы огню и прославлял огонь. Окончив жертвоприношение и воспев огонь, брахман встал и, окинув взором все четыре стороны, сказал:


– Кому бы вкусить от остатков этого приношения? Тут брахман заметил Совершенного, сидевшего на корнях деревьев; закутав свое тело и голову, взяв в левую руку остатки приношения, а в правую чашу с водою, к Совершенному направился брахман. Совершенный, услышав шаги брахмана, обнажил голову. Тут подумал брахман: "Голова того человека обрита, – он постриженник", – и хотел уйти прочь. Но тут опять подумал брахман: "Однако, есть и брахманы, бреющие голову: лучше я пойду к нему и спрошу о его происхождении".


Тогда брахман подошел к Совершенному и, подойдя к нему, спросил:


– Какого ты рода? Совершенный ответил:


454. – Не брахман я, не царевич, не воин; близко зная людские обычаи, я иду по миру в раздумье, ничем не обладающий.


455. Накинув свой плащ, я иду, бездомный, с отрезанными волосами, с утихшими чувствами, иду, не смешиваясь с людскою толпой. Праздный вопрос о моем роде предложил ты мне, о брахман!


456. – Брахманы всегда откровенны с брахманами, господин мой, – брахман ли ты?


– Если ты говоришь, я брахман, и не называешь меня брахманом, то я спрошу тебя о гимне Савитри, составленном из трех стихов и двадцати четырех слогов.


457. – Зачем мудрецы и простые люди, воины и брахманы приносят в этом мире обильные жертвы? – вновь вопросил брахман.


– Кому, безупречному во время жертвоприношения, внимает тот или другой из богов, тот преуспевает, говорю я, – отвечал Совершенный.


458. – О, добрый плод принесет жертва, верю я, – сказал брахман, – ибо мы встретили совершеннопросвещенного; если бы мы не встретили тебя, кто-либо иной вкусил бы от приношения.


459. – Итак, о брахман, – сказал Совершенный, – как ты подошел спросить что-то, то спрашивай; верь, – ты встретил того, кто тих, в ком нет гордости, кто свободен от страдания и свободен от жадности, кто обладает благим разумением.


460. – Я люблю время жертв, о Готама, и с радостью приношу я свои жертвы, но не обладаю познанием их; научи меня, – поведай мне, когда жертва бывает благоприятна.


461. – Итак, внемли, о брахман, я поведаю тебе истину.


462. Не спрашивай о происхождении, но спрашивай о жизни; из простого дерева рождается благодатное пламя; мудрец, рожденный простыми людьми, становится великим, терпением очистив себя от всего нечистого.


463. Кто укротил себя, ведающий истину, совершенный и благостный, – тому, одаренному кротостью, должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, жаждущий добрых дел, свершает приношения.


464. Кто забыл все плотские радости и странствует бездомный, кто нерушим, как крепкая ладья, тому должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, жаждущий добрых дел, совершает приношения.


465. Чьи угасли все страсти, чьи затихли все чувства, кто достиг освобождения, тому должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, жаждущий добрых дел, свершает приношения.


466. Кто проходит через этот мир, ни к чему не прикасаясь своею жаждою, проходит в глубоком и смирении, тому должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, ищущий добрых дел, творит приношения.


467. Кто не осквернен никакою тревогою, идет этим миром, как победитель, ведая начало и конец смерти и рождения, тому Благословенному, тому тихому, как глубокое озеро, надлежат приношения.


468. Далек Совершенный от всякой несправедливости, он всегда праведен; нет нигде границ его мысли; Совершенному, во всех мирах непорочному, надлежат приношения.


469. В ком никогда не возникнут ни печали, ни ненависть, кто свободен от жадности и самолюбия, кто навсегда изгнал из себя и гордость и желания, – тому Совершенному, не омраченному никакою скорбью, надлежат приношения.


470. Чей дух забыл все места здешнего отдохновения, кто не влечется ни к чему в этом мире, ничего не жаждет ни в нем, ни в следующем, – тому Совершенному надлежат приношения.


471. Кто переплыл этот поток возрождения, кто высоким помыслом обратился к Вечной Дхарме, кто развеял все свои страсти и навсегда успокоился, кто несет здесь свое последнее тело, тому Совершенному надлежат приношения.


472. Кто покинул всякую страсть к существованию и забыл всякую жестокость, в ком уже нет и не будет их, – тому преисполненному, тому Совершенному надлежат приношения.


473. Кто сорвал с себя все оковы, кого вновь не свяжут здесь никакие цепи, кто среди надменных радуется в смирении, кто победил это могучее царство страдания, тому Совершенному надлежат приношения.


474. Кто, не тревожимый никакими желаниями, провидит Ниббану, кто возвысился над всем, чему поучают учителя, кто навсегда угасил в себе все влечения, тому Совершенному надлежат приношения.


475. Кто отбросил все прежние обычаи, разгадавши их, для кого они все погибли и не возвратятся вновь, кто утих, разрушив все былые привязанности, тому Совершенному надлежат приношения.


476. Кто ведает путь победы над смертью, кто миновал горький путь похотей, тому, непорочному, чистому, тому безупречному Совершенному надлежат приношения.


477. Кто собою не измеряет себя, прямодушен и стоек, свободный от жестокости и желания, тому, не поколебленному сомнением, тому Совершенному надлежат приношения.


478. В ком не возрастет вновь былое неведение, кто своей дивной мыслью возвысился до путей вечного, кто несет здесь свое последнее тело, – тот, всесовершенный в познании, достоин имени Светлого!


479. – Да будет праведна моя жертва, – сказал брахман, – ибо я встретил Совершенного, Брахма свидетель мне! Пусть Совершенный примет от меня приношение.


480. – Что добыто мною в поучении, того не приму я, – таково правило Яснозрящего, о брахман! Будды отклоняют добытое поучением, – пока стоит мир, такова Дхарма Будд.


481. Иною пищею и иным питьем должен ты служить тому, кто есть всесовершенный, великий Мудрец, чьи страсти разрушены, в ком все дурное угасло, – вот верное поприще для тех, кто ищет дел благочестия!


482. – Прекрасно, о Совершенный! Но скажи, кто же примет дар от подобного мне, к кому я, приняв твое наставление, должен обратиться с приношением?


483. – Кто ни с кем не враждует, чей дух не встревожен, кто вырвал все похоти, кто не подчинился беспечности,


484. кто победил все греховное, знает смерть и рождение, озаренный премудростью, – того, притекшего к жертвеннику,


485. должно, восхваляя, почтить питьем и пищею: благоуспешно будет всегда то даяние!


486. – Ты, о Будда, достоин приношения, ты – лучшее поприще для добрых дел; все миры несут тебе приношение: великие плоды вырастают из приношений тебе! После того сказал брахман:


– Чудесно, о славный Готама! Чудесно, о славный Готама! Как поднимают оброненное, как обнаруживают скрытое, как выводят на дорогу заблудившегося, как вносят светоч во тьму, чтобы зрячие могли видеть, так и славным Готамою разъяснена истина различными путями; я ищу убежища в славном Готаме, и в Дхарме, и в семье нищенствующих; я жажду получить от славного Готамы платье и правила!


Брахман получил от Совершенного платье и правила, после чего он вел уединенную, усердную, ревностную жизнь пустынника; в короткое время мудростью и усердием он достиг того совершенства духовной жизни, ради которого многие из славных родов покидают родной кров для пустынножительства. "Разрушено рождение, жизнь проведена в благочестии, свершено все, что должно было быть свершенным, не осталось ничего незаконченного в этой жизни", – так помышлял он и достиг блаженства.

3.5 Магха сутта
"Юноша Магха"


Так я слышал:

К Совершенному пришел один юноша и, придя к нему, вступил с ним в любезную беседу; и, любезно и почтительно побеседовав с ним, он сел к стороне; и, сидя к стороне, с такими словами обратился юноша к Совершенному:


– О достопочтенный Готама, я – щедрый податель, благодетель, доступный просящим; справедливым путем я добываю богатства и, добывая справедливо, я из добытого отдаю и тому, и другому, и третьему, и четвертому, и пятому, и шестому, и седьмому, и восьмому, и девятому, и десятому, и двадцатому, и тридцатому, и сороковому, и пятидесятому, и сотому и даже более. О славный Готама, я жажду узнать, доброе ли дело я делаю, раздавая так, жертвуя?


– Ты творишь доброе дело, о юноша!


487. – Я вопрошаю славного Готаму, благодетеля, скитальца без крова, надевшего желтое платье: если домовладелец, щедрый даятель, возлюбив благое, раздает добро, подавая другим и питье и еду, благоуспешна ли жертва его?


488. – Кто, домовладелец, щедрый даятель. – сказал Совершенный, – возлюбив благое, раздает добро, подавая другим и питье и пищу, тот благоденствует с теми, кто достоин приношения.


489. Если кто, домовладелец, щедрый даятель, ищущий благого, хотел бы раздавать добро, подавая и питье и пищу, – скажи же мне, о Совершенный, кто достоин приношения?


490. – Кто проходит этим миром, ни к чему не привязанный, ничем не владеющий, совершенный, утешенный, – тому в должное время должны люди приносить дары свои; пусть брахман, ищущий благих дел, делает приношения.


491. Кто сорвал с себя все оковы и себя подчинил себе, тому, ничего не жаждущему, исцеленному, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий благих дел, делает приношения.


492. Кто вырвался из этих тисков жизни и смерти, тому, безболезненному, неувлеченному, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий благих дел, делает приношения.


493. Кто развеял здесь все свои сомнения, кто не встревожен ни страстью, ни ненавистью, кто не омрачен здесь неведением, тому мужу благочестия должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, делает приношения.


494. В ком нет ни гнева, ни высокомерия, кто свободен от жадности и желаний, тому, терпеливому, кроткому, должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, ищущий добрых дел, делает приношения.


495. Не погибшему в похоти, не загубленному пучиной желания, грядущему в смирении должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.


496. Ни с чем не связанному, не жаждущему вновь возродиться в этом или в иных мирах должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.


497. Отбросившему все плотские услады, бездомному страннику, крепкому, как хорошо снаряженный челн, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.


498. Чьи утихли все чувства, чьи угасли все страстные влечения, тому в должное время должны люди приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, делает свои приношения.


499. Усмиренному, развеявшему все сомнения, покорному, не вовлеченному в поток возрождения, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.


500. Отрекшемуся от смерти и рождения, победившему неуверенность, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.


501. Кто проходит сквозь этот мир, своею мудростью освещая путь себе, – тому, ничем не обладающему, со всех сторон освобожденному, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.


502. Кто в ясном знании скажет: "Это было мое последнее рождение, – вот наступил конец возрождениям", – тому в должное время должны люди приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.


503. Совершенному, Благословенному в мудрости, озаренному безграничными думами, – тому прибежищу многих должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.


504. – Не напрасно я вопрошал его, – Совершенный указал мне достойных приношения; истинно говоришь ты, ибо ведомы тебе пути Вечной Дхармы!..


505. Кто домохозяин, щедрый даятель, желая благого, раздает добро, подавая пищу и питье многим, – скажи мне, одному из них, о Совершенный, о блаженстве даяния.


506. – Подавая, укрощай свой дух во всех вещах; дело дающего – милостыня; утвердившись на том, ты никогда не испытаешь ненависти.


507. Кто угасит в себе страсти, тот вырвет с корнем и ненависть, – не связанный дух его разовьется в любви; и днем и ночью ревнуя о ней, все миры обнимет он безграничным благоволением.


508. – Кто благоденствует? Кто освобожден и кто связан? Каким путем можно провести себя в царство Брахмы? Спрошенный мною, скажи мне, не постигшему этого, о Мудрый! Брахму узрели мы ныне, ибо ты равен ему, это правда; каким путем можно пройти в царство Брахмы, о ты, Несравненный!


509. – Кто подает с благословением жертвы, – сказал Благословенный, – тот преуспевает вкупе с достойными приношения; и он, подающий, тем верным путем достигнет царства Брахмы. Так говорю я.


Выслушав слова Благословенного, юноша обратился к нему с такими словами:


– Прекрасно, о славный Готама! Прекрасно, о славный Готама! Как подымают оброненное, как открывают скрытое, как выводят на дорогу заблудшего, как вносят лампаду во тьму, чтобы зрячие могли видеть, – так и истина разъяснена славным Готамою различными путями; я прибегаю к славному Готаме, к его Дхарме и Сангхе монахов. Пусть славный Готама примет меня, как последователя, – всю свою жизнь отныне я буду находить в нем убежище!

3.6 Сабхия сутта
"Нищенствующий странник Сабхья"


Так я слышал:


Однажды Сабхье, нищему страннику, были поведаны вопросы одним старым благосклонным духом:


– И кто, о Сабхья, спрошенный тобою, будет ли он брахман или отшельник, разрешит тебе те вопросы, останься с ним: ты проживешь тогда благочестивую жизнь.


Тогда Сабхья, нищий странник, пошел к брахманам, которые имели в том месте собрание и были известные наставники, славные руководители, прославляемые людьми. Он пошел к ним и, придя, вопросил их. Спрошенные Сабхьею, нищим странником, они не могли разрешить его вопросов и, не разрешив его вопросов, они пришли в ярость, обнаружили ненависть и досаду и, в свою очередь, стали донимать Сабхью вопросами.


Тогда запало на ум Сабхье, нищему страннику:

– Если брахманы и пустынники, проживающие здесь, имеющие круг своих последователей, славные наставники, мудрые водители, почитаемые толпой, спрошенные мною, не могли мне ответить и, не смогши ответить, стали гневаться, досадовать и злиться и сами стали донимать меня вопросами, – то лучше я возвращусь, откуда пришел, и предамся радостям телесных наслаждений. Но тут другая мысль пришла на ум Сабхье, нищему страннику:


– Тот пустынник Готама также имеет общину нищенствующих монахов и окружен последователями; он – славный наставник, мудрый водитель, восхваляемый людьми; лучше я пойду к пустыннику Готаме и ему предложу те вопросы. Но тут опять усомнился Сабхья, нищий странник:


– Если уж брахманы и пустынники, обветшалые и древние, и пожилые, и достигшие преклонного возраста, мужи опыта, многоученые старейшины, имеющие собрания и последователей, славные учители, опытные наставники, почитаемые толпой, не могли ответить на мои вопросы и, не смогши ответить, пришли в ярость, обнаружили досаду и ненависть, и сами стали донимать меня вопросами, – то может ли пустынник Готама, будучи спрошен мною, разрешить мне те вопросы: ведь пустынник Готама юн годами и неопытен в подвижнической жизни,


Но тут так подумал Сабхья, нищий странник:

– Нельзя пренебрегать пустынником Готамою потому, что он молод; хотя и молод пустынник Готама, но он могуч и обладает силою мудрости; лучше я пойду к пустыннику Готаме и предложу ему свои вопросы.


Тогда Сабхья, нищий странник, пошел к Благословенному и, придя к нему, вступил с ним в любезную беседу, – и, побеседовав с ним любезно и занимательно, сел поодаль и, севши поодаль, обратился к Благословенному с такими словами:


510. – В страхе и сомнении я пришел сюда; я жажду вопросить тебя. Положи конец моим сомнениям, – спрошенный мною, разъясни мне мои вопросы в должном порядке.


511. – Издалека ты пришел, о Сабхья, – сказал Благословенный, – ты жаждешь вопросить меня; я положу конец твоим сомнениям; спрошенный, я разъясню тебе вопросы в должном порядке.


512. Предлагай же мне твои вопросы, о Сабхья; о чем бы ты ни вопросил меня, я разъясню тебе, – я разрешу твои сомнения. Тут подумал Сабхья, нищий странник:


– Чудесно, непонятно! Ни брахманы, ни саманы не приняли меня, как Готама, – и, так помышляя, он в радости, веселье и великой гордости спросил Благословенного:


513. – Что должен совершать человек, чтобы назваться Нищенствующим? За что почтется он именем Сострадательного? За что – именем Обузданного? Чем заслужит он имени Просвещенного? Спрошенный мною, разъясни мне то, о Благословенный, прошу тебя!


514. – Кто притек к совершенному счастью, о Сабхья, притек к нему, сам на своем пути ведя себя, тот, победивший сомнения, не имеющий ни добра, ни прибытка, разрушивший возрождение, и есть Нищенствующий.


515. Всегда безропотный и внемлющий, никому не вредит на свете пустынник, пересекший течение, не помраченный: если угасли в нем все желания, он искренне сострадателен.


516. Чьи умиротворены чувства, чувства внутренние и внешние, кто ни к чему не влечется ни в одном из миров, тот, угашающий телесное, достоин имени Укрощенного.


517. Кто разгадал этот путь погибели и восстановления, кто свободен от страстного и греховного, тот, разрушивший зарождение, незапятнанный, величается Буддою.

Тогда Сабхья, услышав слова Будды и порадовавшись им, радостный, восхищенный и в великой гордости, вопросил Благословенного:


518. – Что должен творить человек, чтобы его величали Брахманом? За что назовется он Отшельником? За что Очищенным? За что назовется Безгрешным? Спрошенный мною, разъясни мне то, о Благословенный!


519. – Кто, о Сабхья. отбросил все греховное, непорочен и чист, кто смело покинул этот путь обманчивых блужданий, тот, совершенный, независимый, мудрый, назовется Брахманом.


520. Умиротворенный, забывший доброе и злое этого мира, ничем не связанный, разумеющий, победивший смерть и рождение, по достоинству назовется Отшельником.


521. Кто, отмыв все грехи, грехи внутренние и внешние, не войдет вновь в эту обитель времени, – в это царство людей и богов, тот назовется Очищенным.


522. Кто далек от всего преступного, кто сбросил с себя все узы (асава) и цепи и ничем не связан здесь, тот, вполне освобожденный, достоин имени Безгрешного.

Тогда Сабхья, нищий странник, выслушав слова Будды и порадовавшись им, в радости, восторге и великой гордости вопросил Благословенного:


523. – Кого Будды называют Победившим все миры и кого Счастливым? Кого называют они Разумным и кого Мудрым? Спрошенный мною, разъясни мне, о Совершенный!


524. – Кто во все миры проник своей мыслью, о Сабхья, – и в мир богов и людей, и в мир Брахмы, и вот не увлечен ни одним из них, тот назовется Победителем, ибо все миры победил он.


525. Кто своей верною мыслью обозрел все людские сокровища и все сокровища духов и Брахмы и не влечется ни к одному из них, тот назовется Счастливым, ибо воистину счастлив он.


526. Кто своей верной мыслью проник в суть всех чувств, и внешних и внутренних, и победил добро и зло этого мира, тот назовется Мудрым, ибо верным путем идет его мудрость .


527. Кто своей верною мыслью постиг вечную Дхарму о правде и неправде, внешней и внутренней, тот, прорвавшийся сквозь сети смерти, достойный хвалы от людей и богов, назовется Разумным.


Тогда Сабхья, нищий странник, услышав слова Благословенного и порадовавшись им, в радости, восторге и великой гордости вопросил Благословенного:


528. – За что наречется человек Превозмогшим чувства и за что Вернозрящим? За что Крепким и за что рожденным для высшего?


529. – Кто победил в себе силу всех чувств, о Сабхья, всех чувств, побеждающих и брахман и пустынников, кто навсегда пресек в себе все пути к их возникновению, тот назовется Превозмогшим чувства, ибо он преодолел их.


530. Кто разгадал обольщение "именем-и-формой", и в себе и вне себя, кто понял, где – корень недугов и навсегда очистился от них, тот назовется Вернознающим, ибо истинна его мудрость .


531. Кто гнушается всякого греха этого мира, кто окреп в победах над страданиями, обрел новую силу и могущество, тот назовется здесь Крепким.


532. Кто сорвал с себя все связующие цепи, эти узы (асава), привязавшие дух человека ко внешнему и ко внутреннему, кто оторвался здесь навсегда от корня привязанностей, тот назовется Рожденным для высшего.


Тогда Сабхья, нищий странник, услышав слова Благословенного и порадовавшись им, в радости, восторге и великой гордости спросил Благословенного:


533. – Кто удостоится имени Познавшего сокровенное и кто – имени Благородного? За что наречется человек Совершенным в наблюдении и за что Странствующим Нищим? Спрошенный о том, о Благословенный, разъясни мне!


534. – Кто, познав и приняв Дхарму, знает, о Сабхья, что есть позорное и что непостыдное, – тот победитель, свободный от сомнения, со всех сторон освобожденный от страдания, назовется Познавшим сокровенное.


535. Кто, угасивши в себе все страстное, вновь не войдет в утробу рождения, кто вырвался из тины похотей и не вовлечется вновь в поток времени, тот достоин имени Благородного.


536. Если опытный в наблюдениях постиг высшее среди знамений, – постиг Вечную Дхарму, в нем не зародятся ни страсти, ни желания, он назовется Совершенным в наблюдениях.


537. Чьи поступки никому не приносят страдания, ни вверху, ни внизу, ни вдали, ни в середине, кто, изведав конец гневу и жадности, спеси и гордости, виду и имени, шествует в размышлении, тот назовется Странствующим Нищим, счастливым в высочайшей премудрости.


Слыша те слова Благословенного, Сабхья, нищий странник, радовался им, и в радости, восторге и великой гордости он поднялся с сиденья, перебросил плащ на одно плечо и, простирая свои сжатые руки к Благословенному и прославляя его, стал с ним лицом к лицу.


538. – Все шестьдесят три учения философов, толкуемых духовными, ты победил! Как луч света, ты блеснул сквозь мраки этого мира.


539. Ты пришел к концу возрождении, святой, совершенно просвещенный! В тебе вижу я одного из тех, кто развеял все свои страсти! Ты – славный, мудрый, ты – учитель великого понимания! Ты возвестил конец страданиям, ты и приведешь меня к тому вожделенному концу.


540. Видя меня пришедшего, жаждущего, ты положил конец моим сомнениям; будь благословен ты, о мудрец, достигший высочайшей мудрости, ты – сострадательный!


541. То сомнение, в котором я пришел к тебе, ты отмел от меня, о Вернозрящий! Поистине, ты – Мудрец, совершенный в знании, и никаких недостатков уже нет в тебе.


542. Все темное отброшено тобой, ты – кроток и тих, верен и стоек.


543. Слову твоему радуются все боги и мудрые, ты – Победитель, глава безгрешных.


544. Тебе надлежит поклонение, о благородный, лучший из всех людей; ни в мире людей, ни в мире богов нет никого, равного тебе.


545. Ты – Будда, Учитель, Мудрец, победивший Мару; разрушивши все желания, бурный поток жизни смело пересек ты.


546. Ты разбил все звенья жизни, ты развеял все страсти, могучий, как лев, свободный от желания, отбросивший все страхи и опасения.


547. Как капля росы спадает с прекрасного цветка лотоса, так отпадает от тебя все злое и греховное; о Победитель, Сабхья припадает к ногам твоим!


Тут Сабхья, нищий странник, припав головою к ногам Благословенного, воскликнул:

– Как чудесно это, о славный Готама! Как чудесно это, о славный Готама! Как подымают опрокинутое, как открывают спрятанное, как выводят на дорогу сбившегося с пути, как вносят свет во тьму, чтобы зрячие могли видеть, так и истина многообразными путями разъяснена славным Готамою; я прибегаю к славному Готаме, и к его Дхарме, и к Сангхе монахов; я жажду получить платье и правила от славного Готамы!


– Кто прежде, о Сабхья, принадлежал к другому учению и теперь желает вступить в семью Нищенствующих, желает получить платье и правила, тот прежде всего должен послужить четыре месяца; по истечении четырех месяцев нищенствующие монахи, умиротворившие свои чувства, дадут ему платье и правила, чтобы стать ему нищенствующим: такое различие делаю я между обращенными.


– Если, о Славный, тот, кто прежде принадлежал к другому учению и теперь желает быть принятым, получить платье и правила, должен послужить четыре месяца и, по истечении четырех месяцев, монахи, умиротворившие свои чувства, дадут ему платье и правила, чтобы стать ему нищенствующим, – то и я также хочу послужить четыре месяца, и пусть по истечении четырех месяцев нищенствующие монахи, укротившие свои чувства, дадут мне платье и правила, чтобы стать мне нищенствующим.


Сабхья, нищий странник, получив платье и правила, вел впоследствии жизнь уединения, размышления и усердия и в короткое время своим усердием и пониманием достиг того совершенства духовной жизни, ради которого многие люди знатных родов покидают жилища, возлюбив жизнь отшельника. "Разрушено рождение, прожита благочестивая жизнь, свершено все из должного быть свершенным здесь, и ничего не осталось не свершенного в этой жизни", – так помышлял он, и вот достопочтенный Сабхья достиг Нирваны.

3.7 Села сутта
"Брахман Селя"


Вот что я слышал:


Однажды Совершенный, странствуя с большой общиной нищенствующих, около тысячи двухсот пятидесяти человек, пришел в город Акану.


И вот что услышал Кенья-аскет с заплетенными волосами:

– Пустынник, славный Готама, сын Шакья, с тысячей двумястами пятьюдесятью нищенствующих пришел в Акану, и вот какие хвалы сопровождают его: Благословенный, славный, в совершенстве просвещенный, одаренный знаниями и благими подвигами, счастливый, знающий мир, несравненный, водитель людей, учитель, озаренный: его учению внимает мир людей и богов, мир Брахмы и Мары, и все существа, включая брахман и пустынников, богов и людей, – все, кто бы ни встретился с ним лицом к лицу; он учит Дхарме, и благая та Дхарма в начале, и в конце, и в середине, невосполнима в мудрости, неизменима в слове, совершенна; он учит благочестивой жизни, и дивен вид того Благословенного.


Тогда Кенья-аскет пришел к тому месту, где находился Благословенный, и, придя туда, вступил с ним в любезную беседу, и, побеседовав с ним любезно и занимательно, сел в стороне; и Благословенный в благочестивой беседе поучал его, пробуждал и радовал; тогда Кенья-аскет, наученный и восхищенный благими речами Благословенного, сказал ему:


– Пусть славный Готама примет от меня на завтра пищу вместе с общиною нищенствующих.


Когда были сказаны те слова. Благословенный сказал Кенье:

– Велика, о Кенья, община монахов, – их тысяча двести пятьдесят человек, и ты верный друг брахман. И во второй раз сказал Кенья-аскет:


– Хотя и велика, о славный Готама, община монахов, – их тысяча двести пятьдесят человек, и я верный друг брахман, все же пусть славный Готама примет от меня завтра пищу вместе с общиной нищенствующих.


И во второй раз ответил Благословенный:


– Велика, о Кенья, наша община, – тысяча двести пятьдесят человек, и ты задушевный друг брахман. И в третий раз Кенья-аскет сказал Благословенному:

– Хотя и велика, о славный Готама, твоя община и я – задушевный друг брахман, все же пусть славный Готама придет завтра ко мне вкусить пищи с семьею нищенствующих. Тогда Благословенный согласился в молчании.


Тогда Кенья-аскет, встав со своего сиденья, пошел в обитель и, придя туда, обратился к своим друзьям и слугам, близким и родственникам:


– Пусть мои славные друзья и родственники, прислужники и близкие послушают меня: отшельник Готама приглашен мною на завтра вкусить пищи вместе со своею общиной, – сослужите мне верную службу!


– Да будет так, о Славный! – так говоря, друзья и прислужники, близкие и родственники Кенье-аскета, угождая его просьбе, принялись за работу: одни очищали место для огня, другие рубили дрова для очага, третьи мыли котлы, ставили горшки с водою, приготовляли сиденья. Сам Кенья по другую сторону раскидывал круглый шатер.


В то же время жил в Апане брахман Селя, совершенный в знании трех Вед, обучавший гимнам трехсот юношей. В то время Кенья-аскет был дружен с брахманом Селей. Брахман Селя, окруженный тремястами юношами, пришел к обители Кеньи и увидел, что одни там готовят место для очага, другие рубят дрова, третьи моют котлы, ставят чаши с водой, готовят сиденья, а сам Кенья-аскет с заплетенными волосами ставит палатку; увидя Кенью-аскета, брахман сказал ему:


– Разве славный Кенья справляет свадьбу сына или дочери, или задумал принести великую жертву, или царь Бимбисара, обладатель великого воинства, приглашен им завтра на обед со своими воинами?


– Нет, я не справляю свадьбы ни сына, ни дочери, и Бимбисара, вождь великого воинства, не приглашен мною со своими воинами, но великое приношение предстоит мне. Пустынник Готама, сын Шакья, с общиной нищенствующих, – кого прославляют в таких словах: он – Благословенный, славный, совершенно просвещенный, одаренный славными знаниями и делами, счастливый, водитель мира, несравненный наставник, озаренный среди людей и богов, – он придет ко мне завтра вкусить пищи вместе с общиной нищенствующих.


– Ты сказал, что он – Будда, о славный Кенья?

– Да, я говорю это: он – Будда, о славный Селя!

– Ты сказал, что он – Будда, о славный Кенья?

– Да, я говорю это: он – Будда, о славный Селя! Тогда подумал брахман Селя:


– Редко это имя: Будда, но в наших гимнах находятся тридцать два признака великого человека, и для великого человека, отмеченного ими, есть два пути и не более. Если он обитает в жилище, то он – царь, всемирный правитель, благочестивый, победоносный, чтимый народом и обладающий семью сокровищами, – вот его семь сокровищ: сокровище колесниц, сокровище слонов, сокровище коней, сокровище алмазов, сокровище жен, сокровище добра, сокровище военачальников; у него более тысячи сынов, доблестных, обладающих силою, разбивающих вражеские полки; он победит землю, опоясанную океаном, победит ее без жезла и оружия, но справедливость. Если же он покидает дом для пустынножительства, он будет святым, в совершенстве просвещенным, сорвавшим покрывало с мира. И где же теперь, о Кенья, обитает Готама, Благословенный, в совершенстве просвещенный?


Когда были сказаны те слова. Кенья-аскет, протягивая вперед руку, сказал брахману Селе:

– Вот там, о славный Селя, где синеется лес.


Тогда брахман Селя вместе с тремястами юношами пошел на то место, где обитал Совершенный, говоря юношам такие слова:


– Идите, не шумите, о славные юноши, идите шаг за шагом, ибо труднодоступны Благословенные, блуждающие подобно льву; а когда я буду говорить с пустынником Готамой, вы не прерывайте меня, но ждите, славные, конца нашей беседы.


Тогда брахман Селя пришел к тому месту, где обитал Совершенный, и, придя туда, вступил с ним в любезную беседу, и, побеседовав с ним любезно и занимательно, он стал восхвалять его в таких словах:


548. – Прекрасно тело твое, ты – блистательный, рожденный для высшего; золотист цвет твоей кожи, зубы твои белы, ты строен.


549. Все признаки великого назначения есть на твоем теле, все приметы возвышенной судьбы.


550. Ясны твои очи, нежно тело, ты могуч и прекрасен, подобно солнцу ты светишь среди пустынников.


551. Вид твой прекрасен, кожа подобна золоту; о, зачем ты, озаренный дивною красотою, ведешь жизнь пустынника?


552. Царем бы быть тебе, властителем мира, водителем четырехгранной земли, победителем, властителем Индии.


553. Воины и военачальники преклонятся перед тобой: правь, о Готама, как царь царей, руководящий народами!


554. – Я царь, о Селя, – так сказал Благословенный, – Царь несравненный, я – Царь Благочестия! Правдою я повернул колесо, то колесо неодолимое.


555. – Ты нарек себя великим именем, ты величал себя Царем, несравненным, – Царем Благочестия; "правдою я повернул колесо", – так ты сказал, о Готама!


556. Кто же ученик твой, кто твой последователь, кто после тебя двинет колесо, тобою праведно двинутое?


557. – То колесо, то несравненное Колесо Дхармы, которое я двинул, – так сказал Благословенный, – Сарипутта повернет после меня, он, верный ученик Совершенного.


558. Должное быть познанным – познано мной, должное быть развитым – развито мной, должное быть оставленным – оставлено мной: поэтому я и Будда, о брахман!


559. Победи свое сомнение во мне, имею веру в меня, о брахман: не постоянно видите Будду.


560. Я из тех, о брахман, чье пришествие редко, я – совершенно просвещенный, я – несравненный целитель,


561. я – победитель полчищ Мары, славнейший, бесподобный: сокрушив всех врагов, я радуюсь, защищенный со всех сторон.


562. – О славные, внемлите словам моим: он возвестил нам истину, он – Будда, целитель, победоносный победитель, его голос подобен голосу льва в лесу.


563. Кто бы не укротился, увидев его, преславного, бесподобного, сокрушителя полчищ Мары, будь он хоть темного рода!


564. Кто из вас, юноши, любит меня, тот последует мне, кто не любит, тот пусть удалится от меня; я приму обет в присутствии его, мужа дивной мудрости. Но последователи Сели сказали ему:


565. – Если ты возлюбил Дхарму Совершеннопросвещенного, то и мы, ученики твои, примем правила от него, Будды.


566. Посвяти нас в жизнь благочестия, о Благословенный! – так триста брахман просили Благословенного, простирая к нему руки.


567. – Благая жизнь возвещена мною, о Селя, – так сказал Совершенный, – в этой быстро текущей жизни не тщетно принять подвижничество, вступить на путь уединения.


Тогда брахман Селя вместе со своими учениками получил платье и правила в присутствии Совершенного.


Тогда Кенья-аскет, на исходе ночи, приготовив в своей обители вкусные яства, послал к Совершенному напомнить о времени обеда:


– Время, о славный Готама, обед приготовлен. Тогда Совершенный утром, надевши свой плащ и взяв чашу, пошел в обитель Кеньи-аскета и, придя туда, сел на приготовленное сиденье, во главе общины нищенствующих. Кенья-аскет своими руками служил общине нищенствующих во главе с Буддою, подавая вкусные кушанья. Когда Благословенный окончил обед, тогда Кенья-аскет подошел к нему и, взяв низкое сиденье, сел подле Совершенного, и когда он сидел так, Совершенный порадовал его такими словами:


568. – Главное же в жертве – священное пламя; первый среди всех гимнов – гимн Савитри; царь выше всех людей; море больше всех вод;


569. месяц краше всех звезд; солнце горячее всего; для тех, кто ищет благого дела, приношение общине – лучшее.


Тогда Благословенный, порадовав Кенью-аскета теми словами, поднялся со своего сиденья и покинул обитель.


Тогда славный Селя вместе со своею общиною, ведя уединенную, усердную, ревностную жизнь, в короткое время своей мудростью и усердием достиг того совершенства духовной жизни, ради которого многие из знатных родов покидают дом отцов для пустынножительства. "Разрушено рождение, достигнуто благочестие, все должное свершено здесь, и ничего не осталось не свершенного в этом существовании", – так размышлял он, – и вот славный Селя вместе со своими учениками достиг Благословенной жизни.


Тогда славный Селя пошел к Совершенному и, придя к нему, он накинул свое верхнее одеяние на одно плечо и, простирая руки к Совершенному, говорил так:


570. – Мы прибегаем к тебе, о ты, Яснозрящий, прибегаем к тебе на восьмой день; семь ночей, о Совершенный, мы ходили в твоем учении.


571. Ты – Будда, ты – Учитель, Мудрец, сокрушивший Мару; отбросив все страсти, ты преодолел это течение и других ты перенес чрез него.


572. Ты столкнул все подмостки жизни, ты развеял все страсти, ты как лев не влечешься ни к чему и отбросил все страхи и опасения!..


573. Эти триста нищенствующих стоят здесь пред тобою с простертыми руками. О Победитель, дозволь им. Безгрешный, припасть к ноге твоей!

3.8 Салла сутта
"Стрела"


574. Непонятна, неизведанна жизнь смертных в этом мире, сумрачная и краткая, проникнутая страданием.


575. Нет средств, которыми родившиеся могли бы избегнуть смерти; приходит старость – близка и смерть: такова участь всего живущего.


575. Как спелые плоды висят на ветвях, готовые каждую минуту сорваться, так и смертные, едва родившись, находятся в постоянной опасности смерти.


577. Глиняный сосуд, сделанный горшечником, рано или поздно непременно разобьется, – такова же судьба всех смертных.


578. И юные, и старые, и мудрые, и неразумные, – все подчинены силе смерти, – надо всеми людьми она царит безраздельно!..


579. Ни отец, ни родные, ни близкие не спасут того, кого поразила смерть, кто вступает в иной мир.


580. Заметь! – близкие смотрят и скорбят безутешно, а смерть одного за другим уводит отсюда людей, как быков уводят на бойню!..


581. Увы, со смертью и разрушением связан этот мир, – и мудрые, познавшие начала этого мира, не горюют о том.


582. Тщетно скорбишь за того, чьих путей ты не знаешь: и когда он приходит, и когда он уходит, – не ведая концов этого пути...


583. Если бы тот, кто печалится, выигрывал от того, тогда пусть бы и мудрый поступал так, – но нет, скорбящий только сам мучит себя.


584. Ни в слезах, ни в скорби никто не обретет успокоения, нет, от печали только все возрастают страдания и слабеет тело.


585. Он все бледнеет и худеет, а умершие – увы! – не возвращаются, и его скорбь не спасает их!..


586. Кто не расстается со своею скорбью, все глубже и глубже тот погружается в страдание: сетуя о мертвых, он подпадает силе тоски.


587. Смотри на отошедших, как на идущих в то место, которое они заслужили своими делами; всегда здесь робели они перед смертью, и вот все же взяты ею теперь.


588. Чем разнообразнее мнения людей о будущем, тем сильнее разрастаются несогласия, тем горше обманутое ожидание, – заметь: такова судьба мира!


589. Если бы даже и сотни лет прожил человек, и даже более, – все же в конце концов он покинет близких и оставит жизнь в этом мире.


590. Поймите же и, внимая словам Святого, оставьте свои печали: видя умершего, пусть всякий подумает только:

– Я уже нигде более не найду его.


591. Загоревшийся дом заливается водою, ветер подхватывает и уносит кусочек хлопка, – пусть так и мудрый отгоняет свою возникающую печаль размышлением.


592. Кто ищет неизменной радости, тот вырвет ту стрелу из своей раны: эту скорбь, эти вопли, эти сетования.


593. Извлекши ту стрелу, независимый, ничем не связанный, обретет он мир своему духу; кто превозможет печаль, тот в конец угасит ее, тот успокоится в Нирване.

3.9 Васеттха сутта
"Юноша Васеттха"


Вот что я слышал:

Однажды между юношами Васеттхой и Бхарадваджой возник спор:

– Каким путем становится человек брахманом? Юноша Бхарадваджа говорил:


– Кто благороден по рождению с обеих сторон, и со стороны отца и со стороны матери, чист по зачатию восходя до седьмого колена предков и рожден безупречно, тот становится брахманом. Юноша Васеттха говорил:


– Кто добродетелен и славен святыми делами, то и есть брахман. Ни юноша Васеттха не мог убедить юношу Бхарадваджу, ни юноша Бхарадваджа не мог убедить юношу Васеттху. Тогда юноша Васеттха сказал юноше Бхарадвадже:


– О Бхарадваджа, неподалеку в лесу живет отшельник Готама из рода Шакьев. и вот какие хвалебные слова повсюду слышатся о нем: он – Совершенный, славный, просветленный, достойный. Пойдем, о Бхарадваджа, на то место, где обитает Совершенный, и, придя туда, спросим его, и что он ответит нам, то мы и примем, как верное.


– Прекрасно, о достопочтенный! – так юноша Бхарадваджа ответил юноше Васеттхе.

Тогда юноши Бхарадваджа и Васеттха пошли на то место, где обитал Совершенный, и, придя туда, вступили с ним в любезную беседу, и, побеседовав с ним любезно и занимательно, они сели поодаль. Сидя поодаль, юноша Васеттха обратился к Совершенному:


594. – "Мы хорошо изучили три Веды: я – ученик Поккхарасати, этот юноша – ученик Тарукхи.


595. Мы усовершенствовались в знании, преподанном теми, кто изучил три Веды; в толковании сказаний мы равны своим наставникам.


596. У нас возник спор о происхождении, о Готама! Бхарадваджа говорит, – по рождению становятся брахманом, я же говорю – своею жизнью; узнай о том, о ты, Яснозрящий.


597. Мы не можем убедить друг друга, и вот мы пришли к тебе спросить тебя, – тебя, в совершенстве просвещенного.


598. Как чтущие полный месяц молятся ему, простирая стиснутые руки, так и тебя, о Готама, мы молим с простертыми руками.


599. Мы вопрошаем Готаму, Око Вселенной: рождением ли становятся брахманом, или делами? О том поведай ты нам, неразумеющим, чтобы мы поняли, кто есть брахман.


600. – Я разъясню вам, о Васеттха, – сказал Благословенный, – я разъясню в должном порядке верное значение всех живых существ, согласно их видам, ибо эти виды их многочисленны.


601. Знайте, есть травы и деревья, и есть в них признаки, которые разделяют их на виды, и те виды их многочисленны.


602. Знайте, есть черви и бабочки, и разные породы муравьев, и есть в них признаки, которые делят их на виды, и те виды их многочисленны.


603. Знайте, есть четвероногие, и большие и малые, и есть в них признаки, которые разделяют их на виды, и те виды их многочисленны.


604. Знайте, есть змеи, и есть в них признаки, по которым разделяются они на виды, и те виды их многочисленны.


605. Знайте, есть рыбы, – они бродят в воде, и в них есть признаки, различающие их виды, и те виды их многочисленны.


606. Знайте, есть птицы, – они, распростершись на крыльях, рассекают воздух, и в них есть признаки, которыми делятся они на виды, и те виды их многочисленны.


607. Но насколько обильны признаки видов тех живых существ, настолько же необильны они в человеке.


608. Но не только в отношении волос, головы, глаз и ушей, рта, носа, бровей,


609. не только в отношении плеч и шеи, живота и спины, груди и других членов,


610. не только в отношении рук и ног, ногтей и ладони, бедер, икр и голоса, цвета кожи, как в других существах, есть в людях различающие признаки.


611. Все это, однако, различие только между телами людей, но сами люди различаются между собою иными, а не этими признаками.


612. Кто между людьми живет скотоводством, тот мирянин, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.


613. Кто между людьми живет ручным трудом, тот ремесленник, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.


614. Кто между людьми живет торговлей, тот купец, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.


615. Кто между людьми живет, прислуживая другим, тот слуга, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.


616. Кто среди людей живет разбоем, тот грабитель, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.


617. Кто среди людей живет стрельбой из лука, тот воин, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.


618. Кто между людьми живет, свершая домашние священные обряды, тот жрец, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.


619. Кто между людьми владеет многими землями и селениями, тот царь, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.


620. Не назову я брахманом и того человека, который носит это имя по своему роду, или по происхождению от особенной матери; пусть он будет богат и чтим людьми, но не его я почту именем брахман; только того назову я брахманом, кто ничем не владеет и ничего не жаждет.


621. Кто сорвал с себя все оковы, кто стряхнул с себя все узы и не страшится, освобожденный, – того назову я брахманом.


622. Кто загасил в себе вражду и влечения, кто победил неуверенность, разрушил все призраки, навеянные прежним неведением, того Озаренного назову я брахманом.


623. Кто, ни в чем не повинный, терпеливо переносит и упреки, и узы, и надругательства, у кого только одна есть сила – терпение и только одно оружие – кротость, того назову я брахманом.


624. Кто, освобожденный от гордости, идет здесь стезею святости, неся свое последнее тело, – того доблестного, бесстрастного, подчиненного себе назову я брахманом.


625. К чьему сердцу не привяжутся плотские наслаждения, как вода не удержится на листке лотоса, как горчичное зернышко не устоит на острие иголки, того назову я брахманом.


626. Кто ведает путь смерти и страдания, сбросил с себя бремя жизни, того, ничем не порабощенного, назову я брахманом.


627. Кто не расстается со своими глубокими думами, кто постиг верный путь и путь ложный, кто близок к высшему благу, – того назову я брахманом.


628. Кто, не тревожимый никаким влечением, не смешивается с толпой мирян, но, странствуя бездомный, далек и от бродячей толпы, – того назову я брахманом.


629. Кто, охраняя жизнь всех существ, и тех, которые робки, и тех, которые смелы и сильны, не убивает и не поощряет убийства, того назову я брахманом.


630. Кто кроток среди враждующих, кто тих среди бушующих, кто бескорыстен среди изнывающих в корысти, того назову я брахманом.


631. В чьем сердце не держатся ни ненависть и страсти, ни двуличье и надменность, как на острие иглы не стоит горчичное зернышко, того назову я брахманом.


632. Чьи разумны все речи, чье каждое слово – правда, у кого нет слов обиды и жестокости, – того назову я брахманом.


633. Кто здесь ничего не берет себе, что бы ни было дано ему, будь то длинное или короткое, большое или малое, дурное или доброе, того назову я брахманом.


634. Кого не влечет к себе ни этот мир, ни следующий, кто не подвластен никакому желанию, того назову я брахманом.


635. Кто ничего не жаждет, свободный от всяких сомнений, кто погрузился в чистые глуби бессмертия, того назову я брахманом.


636. Кто победил в этом мире все дурное в нем и хорошее, кто освободился от печали и отчаяния, того непорочного назову я брахманом.


637. Кто чист и покоен, нерушим и смиренен, разбил все пустые здесь радости, того незапятнанного, подобного месяцу, назову я брахманом.


638. Кто перешел через трясину опасностей, вырвался из обители возрождения, в мире и размышлении достиг желанного берега, – того, не увлекаемого, не тревожимого ни жаждой, ни сомнением, назову я брахманом.


639. Кто забыл все телесные наслаждения, кто разрушил в себе самое семя их и грядет по свету, не имея здесь никакого пристанища, того назову я брахманом.


640. Кто отверг всякое возникающее желание, кто погубил в себе самое семя и грядет по свету, ни в чем не усматривая здесь пристанища, – того назову я брахманом.


641. Кто презрел все прежние связи свои с людьми и богами, кто отверг всякую былую привязанность, того, навсегда освобожденного, назову я брахманом.


642. Кто расстался с усладами этого мира и забыл все его тернии, кто затих, оторвав себя от звеньев цепи существующего, – того, доблестно победившего все миры, назову я брахманом.


643. От кого не укрылось это исчезание и восстановление существующего, кто не увлекся тою обманчивой игрою, – того счастливого, озаренного назову я брахманом.


644. Чьи разрушены все влечения, чьих путей вновь не узрят ни люди, ни боги, – того Благословенного назову я брахманом.


645. Кто не связан ни с прошлым, ни с будущим, ни со срединою, кто ничем не владеет и ни к чему не влечется, – того назову я брахманом.


646. Кто – неустрашимый, как буйвол, бесстрастный и непорочный, просветленный, утешенный, кто – великий мудрец, возвышенный победитель, того назову я брахманом.


647. Кто разгадал все то, в чем в былое время дух его искал успокоения, кто изведал и выси и бездны и притек к концу возрождения, – того назову я брахманом!..


648. То, что здесь получило название "имени-и-формы", есть одно лишь именование, но не так оно было принято в общем согласии.


649. Долгим временем утвердились здесь мысли невежд, – и вот невежды поучают нас, что брахманом становятся по рождению.


650. Но не рождением становится человек брахманом и не рождением не становится им; нет, своими делами становится человек брахманом и своими делами не становится им.


651. По роду своих занятий землепашец зовется землепашцем, ремесленник – ремесленником, купец – купцом, слуга – слугою,


652. разбойник – разбойником, воин – воином, жрец – жрецом, властитель – властителем.


653. Мудрый, ясно видя причины вещей, верно оценивая то, что исходит из делания, знает смысл и значение происходящего.


654. Деланием существует Вселенная, деланием живет людской род: как колесо на оси, все существа утвердились на делании.


655. Терпением, благочестием, смирением и покорностью – вот чем становится человек брахманом, вот за что величается он именем лучшего из людей.


656. Умиротворенный, ведающий три святые истины, сокрушивший возрождение, – знай, о Васеттха, – близок к Брахме и Индре!

Когда окончил свою речь Благословенный, оба юноши, Васеттха и Бхарадваджа, обратились к нему с такими словами:


– Как чудесно, о славный Готама. как чудесно, о славный Готама! Как подымают то, что было опрокинуто, как находят то, что было скрыто, как выводят на путь заблудившегося, как вносят во тьму лампаду, чтобы зрячие могли видеть, так и истина разъяснена славным Готамою различными путями. Мы прибегаем к славному Готаме, его Дхарме и к Сангхе монахов; пусть славный Готама примет нас в число своих последователей, – мы отныне видим в нем свое убежище!

3.10 Кокалика сутта
"Монах Кокалика"


Вот что я слышал:

Однажды к Совершенному приблизился монах Кокалья и, приблизившись к нему и приветствовав его, сел к стороне; и. сидя в стороне, с такими словами обратился монах Кокалья к Совершенному:


– О Славный! Сарипутта и Моггалана подчинились грешным желаниям, они подпали силе злых желаний! На эти слова Совершенный ответил:


– Не говори так, Кокалья! Не говори так, Кокалья! Усмири, Кокалья, свои мысли о Сарипутте и Моггалане, – они любезны мне. Но во второй раз Кокалья сказал Совершенному:


– Хотя ты, о Совершенный, и говоришь слова утешения и не усомнился в Сарипутте и Моггалане, – все же я скажу, что в них проявились злые влечения, что они подчинились силе грешных желаний. И во второй раз Совершенный сказал ему:


– Не говори так, Кокалья! Не говори так, Кокалья! Усмири, Кокалья, свои мысли о Сарипутте и Моггалане, – оба они безупречны. И в третий раз монах Кокалья сказал Совершенному:


– Хотя ты, о Совершенный, и не усомнился в них и говоришь слова утешения, все же я скажу тебе, что Сарипутта и Моггалана склонны к дурным влечениям, что они подпали силе грешных желаний. И в третий раз Совершенный сказал монаху Кокалье:


– Не говори так, Кокалья! Не говори так, Кокалья! Пусть утихнут твои мысли о Сарипутте и Моггалане, – оба они по-прежнему любезны.


Тогда монах Кокалья, встав со своего сиденья, поклонился Совершенному и, обойдя вокруг него, вышел вон. Спустя короткое время после того, как он вышел, все его тело покрылось чирьями величиной с горчичное зернышко; бывши величиною с горчичное зернышко, потом они стали величиною с боб; бывши величиною с боб, потом они стали величиною с крупный горох; бывши величиною с горох, потом они стали величиною с яйцо; бывши величиною с яйцо, потом они стали величиною с ягоду; бывши величиною с ягоду, потом они стали величиною с плод мирры; бывши величиною с плод мирры, потом они стали величиною с крупные плоды, – после того они лопнули, и из них полилась кровь и гной. Тут и умер Кокалья от этой болезни и, умерев, ниспал в бездну он, обнаруживший свою враждебность к Сарипутте и Моггалане.


Наступила ночь, и божество дивного вида, озарив собою всю окрестность, приблизилось к Благословенному, и, приблизившись к Благословенному и приветствовав его, стало к стороне, и, стоя в стороне, сказало Благословенному:


– О Славный, Кокалья, нищенствующий, умер, и, умерев, ниспал в бездну он, обнаруживший свою враждебность к Сарипутте и Моггалане!


Сказавши это, божество поклонилось Благословенному и, обойдя его справа, исчезло.


На исходе ночи Благословенный сказал нищенствующим:

– Прошлую ночь, о монахи, приблизилось ко мне божество чудного вида, осветив собою всю окрестность, и, приблизившись с приветствием, оно сказало мне:


– О Славный, Кокалья умер и, умерев, ниспал в бездну он, обнаруживший свою враждебность к Сарипутте и Моггалане.

Вот что сказало мне божество, и, сказав то и поклонившись мне, оно обошло меня справа и исчезло.


Когда это было сказано, один монах спросил Благословенного:

– Как велика жизнь в бездне?


– Долга, о монахи, жизнь в бездне, – нельзя исчислить ее ни годами, ни многими сотнями лет, ни тысячами, ни сотнями тысяч! После того сказал Учитель:


657. – У всякого человека, родившегося на свет, есть секира во рту, и ею безумец, говоря злые речи, казнит сам себя.


658. Кто восхваляет достойное посрамления и хулит достойное похвалы, тот в своей гортани скопляет зло, и никогда он не обретет себе за то радости.


659. Мотовство, растрата добра игрою в карты – грех; возмущение против Святого – величайший из грехов:


660. кто хулит Святого, ниспадает в бездну тот, во зло употребивший свою речь и разум.


661. Творящий злое ниспадает в бездну, и в бездну же ниспадает тот, кто стремится отрицать свою виновность, – равна их судьба по смерти, оба они за свои дела получат равное воздаяние.


662. Кто обижает беззащитного человека, чистого, безгрешного, тот безумец сеет зло на свою голову: оно падает на него же, как прах, разносимый вихрем.


663. Преданный жадности, осуждающий других, неуверенный и грубый, жестокий и жадный, склонен весьма порицать других.


664. О ты, человек с оскверненной гортанью, лживый и низкий, злой и порочный, презренный и грешный, вредный для всех людей, – не спесивься: ты – будущий жилец преисподней!


665. Ты изрыгаешь скверну на горе ближних, ты поносишь справедливых, – натворив здесь много греховного, ты низвергнешься в пучину бездны на долгие времена.


666. Не потеряны дела, свершенные здесь человеком, – вновь с ними некогда встретится он: безумец, здесь творящий греховное, готовит себе в другом мире страдания.


667. Он ниспадает на острые колья, пронзенный железными прутьями: его пища там – докрасна раскаленные железные ядра.


668. Вот мучатся с искривленными лицами те, кто забывал здесь слова кротости и сердечности; они не могут укрыться от страданий, они мучатся на раскаленных углях, и огненные языки пылающих костров лижут их.


669. Железные молоты избивают их, закутанных в сети, и густой мрак расстилается окрест.


670. Потом они попадают в железные котлы, окруженные пылающими кострами, и долгое, долгое время варятся в них, корчась в пламени, -


671. они, здесь творившие злое, варятся там в смеси крови и гноя, истлевая в них;


672. здесь творившие греховное варятся в воде, кишащей червями, и нельзя всплыть им вон.


673. Зацепив за языки крючьями, слуги бездны избивают их;


674. их влачат по острым зубьям и низвергают вниз;


675. там черные тучи воронья клюют их, горько плачущих, там терзают их псы и шакалы, коршуны, ястребы и соколы...


676. О, горька та жизнь в преисподней, которую готовят себе грешники! Немного еще дней жизни здесь остается каждому, – пусть же всякий будет ревностен то последнее короткое время.


677-678. Как не устанут люди называть те страдания мучительными, так не окончатся и муки в преисподней; сознавая то, добрые, чистые и сердечные всегда ревниво оберегают себя в речи и разуме.

3.11 Налака сутта
"К Налаке"


679. Мудрый Асита встретил толпы богов, восхищенных и ликующих, в светлых одеяниях, прославлявших Индру и в восторге махавших флагами.


680. Видя ту безмерную радость богов, он спросил их с благоговением:

– Чем так обрадованы боги, отчего они в восхищении машут флагами?


681. Когда был раздор между богами и демонами и победили боги, разбив полчища демонов – и тогда не было такой радости. Что же чудесное встретили боги, что так восхитило их,


682. что они поют и ликуют, играют и пляшут, бросая оружие; я вопрошаю вас, обитателей вершин горы Меру, сорвите с меня сомнение, о славные!


683. – Бодхисатта, чудная жемчужина, несравненный, родился на благо и счастье людей в городе Шакьев в местности Лумбини! Вот отчего мы ликуем и радуемся!


684. Прекраснейший среди всех существ, первый из людей, телец среди них, великолепнейший из всех творений, – он повернет Колесо (Дхармы), и в лесах соберет мудрых он, подобный ревущему льву, суровому царю животных.


685. Услышав ту весть, он пошел ко дворцу Судходаны и, севши, вопросил Шакьев:

– Где царевич? Я хочу видеть его.


686. Тогда Шакьи показали мудрому Асите царевича, подобного сияющему золоту, пылающему в горниле искусного мастера, – дитя, озаренное славою, прекрасное.


687. Видя царевича, светлого, как благодатное пламя, как созвездье Тельца, как пылкое осеннее солнце на безоблачном небе, мудрый Асита пришел в восхищение.


688. В небесах боги раскинули зонт с тысячью кругов и многочисленными ветвями, и опахала на золотых тростях веяли над ним, но кто держал тот зонт и те опахала, были невидимы.


689. Мудрый Асита с заплетенными волосами, видя веявшие над головою младенца желтые завесы, подобные золотым клиньям, и белое опахало, веявшее над ним, принял младенца на руки в счастье и восхищении.


690. И вот он, принявши того Тельца из рук Шакьев, он, желавший воспринять его, ведающий гимны и знамения, возрадовавшись, громко воскликнул:

– Нет ему высшего, он – прекраснейший из людей!


691. Тут о своей скорой кончине вспомнил мудрец и, заскорбев, прослезился: видя его плачущим, спросили Шакьи, не провидит ли он что темное на пути царевича.


692. Видя, что опечалились Шакьи, мудрец сказал им:

– Нет, ничего мрачного я не вижу на пути царевича, ничего дурного не предстоит ему, ибо он не из низших людей. Не бойтесь!


693. Царевич достигнет окончательного само-пробуждения, он повернет колесо Дхаммы, он узрит несравненную Чистоту, благо людское всегда будет заботой его, и слово его широко разнесется по свету.


694. Скоро, скоро придет к концу жизнь моя на земле, – как только расцветет он, придет ко мне смерть; увы мне, несчастному! – я не услышу Несравненного!.. Вот что сокрушает меня и печалит!..


695. Оставив Шакьев в их великой радости, он ушел из города, возвратился к своей жизни подвижника; но из любви к своему племяннику, он побуждал его принять Дхарму Несравненного.


696. – Если ты услышишь от других имя "Будда" или: "Он, достигший совершенства в просвещении, идет стезею Дхармы", – ты иди туда и, узнав о подробностях, веди жизнь благочестия близ того Благословенного.


697. Так наученный мудрецом, благосклонным, провидевшим будущую несравненную Чистоту, проживал с ним Налака, с умиротворенными чувствами, накопляя благие дела, ожидая Будду.


698. Услышавши о том, что Победитель повернул Колесо Истины, и пойдя, и увидя того Тельца среди мудрых, он, обратившись, вопрошал возвышенного Мудреца о лучшей мудрости, когда пришло время исполнить завещание Аситы.


699. – Истинны были слова Аситы, вижу я; и вот я прибегаю к тебе, о Готама, ты, совершеннейший во всех истинах!


700. О Мудрец, мне, бездомному, ищущему принять жизнь Странника, спрошенный, объясни высочайшее состояние, – то состояние мудрости!


701. – Я разъясню тебе состояние мудрости, – мудрости, трудно достижимой людьми, несомой в подвигах. Приди, я научу тебя, – мужайся, крепись!


702. Пусть блюдет человек душевное спокойствие; пусть бодрствует он, бдит, чтобы ничто не встревожило дух его, – ничто, ни хвалимое, ни порицаемое в селениях. Пусть проживает он в тиши, без гордости.


703. Все исчезает здесь, как угасают, мерцая, лесные огни; жены искушают мудрого, – но да не соблазнится он!


704. Пусть гнушается он сладости слияния, отбросит всякое сладострастие! Пусть будет он бесстрастен, безвреден для всех существ, и слабых, и сильных на этом свете.


705. – Каков я, таковы и они; каковы они, таков и я, – так видя в них себя и себя в них, пусть он не убивает и не поощряет убийства.


706. Отбросивши всякое желание и привязчивость, пусть поступает он, как зрячий среди слепых, спотыкающихся, пусть вырвется он из пучины.


707. Пусть он будет воздержен к пище, никому не завидует, ничего не жаждет, – тогда дух его, не смущенный желанием, насладится в радости.


708. Пусть мудрый, обойдя поселки, прося милостыни, – возвращается на опушку леса, сидит у корней деревьев.


709. Призывая себя к дхъяне, будучи мудрым, пусть обретает он счастье в уединении своем на лесной опушке, пусть практикует дхъяну, сидя при корнях деревьев!..


710. Когда пройдет ночь, пусть идет он к окраинам селения, не восхищаясь приглашениями, не восторгаясь о полученном.


711. Обходя поселки, прося подаяния, пусть не спешит он стремительно от жилища к жилищу, пусть воздерживается от многословия, не вступает в пустые беседы.


712. И когда он подумает: "Вот сегодня я получил хорошее", – и когда подумает: "Ничего то доброго мне не подали сегодня", – и в том и в другом случае пусть возвращается он к своим деревьям ни в чем не изменившимся.


713. Как будто немой, с видом безмолвия, с нищенскою чашей в руке, пусть не стыдится он малого даяния, не порицает дающего.


714. Есть высокие и низкие практики, провозглашенные созерцающим. Они не направляются дважды к дальнему берегу. Оно (Освобождение) ощущается не однажды.


715. Для монаха, пересекшего поток существования, – для него, не смущенного никакими желаниями, забывшего все мирские заботы, уже нет более страдания...


716. Я разъясню тебе состояние мудрости; пусть будет он подобен лезвию бритвы, пусть будет умерен он в пище, прижимая язык к небу.


717. Пусть дух его будет свободен от всякой привязанности, пусть не заботится он ни о чем в этом мире, пусть, не оскверненный и независимый, он посвятит свою жизнь благочестию.


718. Пусть поучается он уединению, подвигам пустынножительства: мудрость возрастает в уединении, в одиночестве обретаешь себе лучшие радости.


719. Как луч света, тогда он проникнет чрез все десять сфер. Послушные слову Мудрого, те, кто практикует дхъяну, отринув все телесные радости, пусть мои последователи живут в смирении и уверенности.


720. Поучитесь от вод в глубинах морей и в горных ущельях: шумно бегут ручейки, но безбрежное море безмолвно, едва колышется.


721. Много шумит мелкое, но спокойно преисполненное; глупцы подобны неполным чашам, мудрый – как полная чаша.


722. Многое говорит Отшельник, поучая многих Дхарме, указуя Истину многим;


723. но кто узнал чрез него Истину, кто увидел ее, тот смыкает уста в великом молчании, – он не говорит много, затворившись в мудрости, охраняя в себе видение Истины!..

3.12 Дваятанупассана сутта
"Двойное видение-как-есть"


Так я слышал:

В пятнадцатый день, в полнолуние, вечером сидел Благословенный на открытом воздухе, окруженный собравшимися к нему нищенствующими монахами. Тогда Благословенный, окинув взором монахов, сидевших в молчании, сказал им:


– "Пусть те истины, о монахи, будут прекрасны, благородны, пусть освобождают дух, ведут к совершенству просветления, но зачем внимаете вы тем истинам, прекрасным, благородным, освобождающим, ведущим к совершенству просветления?" – если кто, о монахи, спросит вас так, вы ответьте: "Да, для видения-как-есть Двоякой Истины". – "Какой же двоякой?" – спросят вас. "Вот – страдание, вот – начало страдания", – это первая истина, "вот разрушение страдания, вот – путь к разрушению страдания" – это вторая истина; тот, о монахи, кто верно мыслит о той Двоякой Истине, ревностен, решителен, усерден, – может надеяться, что из двух плодов для него возрастет один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нем некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь.


Так сказал Совершенный и, сказав это, прибавил:


724. – Не постигшие страдания и его начала и того, чем везде и навсегда загашается страдание, не ведающее пути, который ведет к пресечению страдания.


725. те, отрешенные от свободы разума и от свободы познания, не победят этой обители возрождения и разрушения, будут и впредь влачиться в ней.


726. Но кто постиг страдание, и его начало, и то, чем навсегда и везде загашается страдание, кто знает путь, ведущий к угашению страдания,


727. те, одаренные свободою разума, свободою познания, победят эту обитель возрождения и разрушения, никогда вновь не вовлекутся в нее.


– "Есть ли совершенное рассуждение о Двоякой Истине в другом виде?" – если так спросят вас, о монахи, вы ответьте, что есть, и когда спросят: "Каково же оно?" – ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно всегда возникает вследствие начал существования (упадхи)" – вот одно рассуждение: "но чрез полное разрушение начал существования, чрез отсутствие страстей нет зачатков страданию" – это второе размышление: для того же, о монахи, кто совершенно рассуждает так о Двоякой, усердный, решительный, ревностный, из тех двух плодов созреет один плод: совершенство познания в этом мире, или же, если некоторые из пяти качеств остались еще, состояние того, кто не возвращается.


Сказавши так, Совершенный изрек:


728. – Какое бы ни возникло страдание в этом мире, всегда причина его: начала существования: кто, ослепленный, сам созидает те звенья существующего, тот подпадает страданию: итак, будучи мудры, не сотворяйте звеньев существующего, ведая, что есть рождение и где – семя страдания.


– "Имеет ли совершенное рассуждение о Двойственности иную форму?" – если, о монахи, кто спросит вас так, вы ответьте: "Имеет", – и на вопрос: "Какую же?" – ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие неведения (авиджджа)" – вот первое рассуждение; "но чрез совершенное разрушение неведения уничтожается самый корень страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, правильно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастет один: совершенство познания в этом мире, или, если еще остались в нем некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. 


Сказавши так, Совершенный изрек:


729. – Кто вновь и вновь входит в эту обитель смерти и рождения, то в том, то в ином виде склоняясь к существованию, тот обретается здесь в состоянии неведения.


730. То состояние неведения есть великое безумие, ослепление, в котором долгое время проходили путь существования; но кто прибегает к познанию, тот не войдет вновь в эту обитель возрождения.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если, о монахи, спросят вас так, вы ответьте, что есть, и если спросят: "Какая же?" – вы скажите: "Какое бы страдание ни возникло в этом мире, оно возникает вследствие конструкций (санкхара)" – вот первое рассуждение; "но чрез совершенное сокрушение контрукций (санкхара) сокрушается самое семя страдания" – это второе рассуждение; кто, о монахи, верно так понимает ту Двойственность, горячий, ревностный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нем некоторые из пяти качеств, состояние не возвращающегося вновь. 


Сказавши так. Совершенный изрек:


731. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие конструкций (санкхара); победою над конструкциями уничтожается самое семя страдания.


732. Взирая на страдания, как на несчастия, возникающие из конструкций (санкхара), – сокрушением конструкций, полным сокрушением восприятия (саннья) достигается разрушение страдания, чьи пути возникновения верно так поняты мудрым;


733. и мудрые, обладающие верным тем знанием, совершенные, постигшие связь и начало вещей, победивши источник обольщения, не войдут вновь в обитель возрождения.


– "Есть ли еще иной вид совершенного рассуждения о Двойственности?" – если, о монахи, спросят вас так, вы ответьте: "Есть", – и спросят: "Какой же?" – вы скажите: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие сознания (винняна)" – это первое рассуждение; "но чрез полное разрушение сознания, чрез угашение страстей уничтожается самое семя страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, горячий, ревностный, решительный, для того из двух плодов вырастет один: совершенство познания в этом мире, если же остались в нем некоторые из пяти качеств, достижение состояния не возвращающегося вновь. Сказавши так, Совершенный изрек:


734. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие сознания (винняна); разрушением сознания (винняна) уничтожается самое семя страдания.


735. Как на несчастие, взирая на страдания, возникающие из сознания (винняна), – нищенствующий разрушит сознание и свободный от желаний, станет счастливым в совершенстве.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте, что есть, и когда спросят: "Какая же?" – вы скажите: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие контакта (пхасса)" – вот первое рассуждение; "но совершенным уничтожением контакта уничтожается самое семя страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нем некоторые из пяти качеств, состояние не возвращающегося вновь. Сказавши те слова, Совершенный изрек:


736. – Погубленные контактом, несомые шумным потоком жизни, избравшие себе пути зла, никогда не освободятся от уз;


737. понявшие опасность контакта, избравшие радости Нирваны, выходят из той области контакта, свободные от желания, в совершенстве счастливые.


– "Есть ли еще иной вид совершенного рассуждения о Двойственности?" – если так спросят вас, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и когда спросят: "Какой же?" – вы скажите: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие чувствования (ведана)" – это первое рассуждение; "но полным уничтожением чувствования, угашением страстей уничтожается самый корень страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нем некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. Сказавши те слова. Совершенный изрек:


738. – И на радости, и на печали, и на стремления к ним, к тем радостям и печалям, внешним и внутренним,


739. смотря как на страдание, изведавши все это хрупкое, обреченное на гибель, видя всеобщее разрушения, – от них отвращается нищенствующий, гибелью чувств освобождаясь от желания, обретая состояние совершенного счастья.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если, о монахи, вас спросят так люди, вы ответьте, что есть, и когда спросят: "Какая же?" – вы ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие пристрастия (танха)" – вот первое рассуждение; "но чрез уничтожение пристрастия, чрез полное угашение страстей уничтожается самый корень страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так размышляет о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов есть надежда на один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нем некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. Когда были сказаны те слова. Учитель сказал:


740. – Если с человеком неразлучны пристрастия, он долгие времена, вновь и вновь, тем или иным путем все переходит от жизни к жизни, – нет, он не вырвется из потока перерождения;


741. как на несчастия, взирая на те страдания, что неизбежно возникают из пристрастия, пусть нищенствующий освобождается от пристрастия и идет своим путем в дхъяне, ни с чем не связанный.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и если спросят: "Какая же?" – вы ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает из привязанности (упадана)" – вот первое рассуждение; "но полным отрешением от пристрастия, угашением страстей уничтожается самый корень страдания" – вот второе рассуждение: кто верно так размышляет о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, тот, о монахи, из двух плодов может ожидать себе один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нем некоторые из пяти атрибутов, состояние того, кто не возвращается вновь.


742. – Существование оперлось здесь на привязанность; кто вошел в эту область существования, тот пришел сюда на страдание, кто был рожден, тот умрет: вот начала страдания.


743. Мудростью разрушивший привязанность, в совершенстве знания постигший силу уничтожения возрождения, вновь не войдет в ту обитель смерти и рождения.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и на вопрос: "Какая же?" – ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие становления (арамбха)" – это первое рассуждение; "но полным разрешением становления (арамбха), отсутствием страстей уничтожается почва для возникновения страдания" – это второе рассуждение; кто, о монахи, верно так размышляет о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нем некоторые из пяти качеств, достижение степени не возвращающегося вновь. Когда были сказаны те слова. Учитель сказал:


744. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие становления (арамбха); если же уничтожено становление, то нет путей более и возникновению страдания.


745. Взирая на страдание, как на несчастие, коренящееся в становлении, и отринувши всякое становление (арамбха),


746. нищенствующий монах пересечет этот поток рождения и смерти, он пересечет его, свободный от привязанности, сорвавший с себя всякую жажду жизни, умиротворенный, – и возрождение не наступит для него более.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, вы скажите: "Да, есть", – и когда спросят: "Какая же?" – вы скажите так: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие похоти к питанию (ахара)" – это первое рассуждение; "но совершенным уничтожением похоти к питанию, полным разрушением страстей уничтожаются пути к возникновению страдания" – это второе рассуждение; кто, о монахи, верно рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов возрастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если в нем остались некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. После этих слов сказал Учитель:


747. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие похоти питания: разрушением похоти питания уничтожаются все пути к возникновению страдания.


748. Как на несчастия, взирая на страдания, что возникают из похоти питания, ясно видя, что готовит эта похоть человеку,


749. узревший, что разрушение желаний ведет с собою исцеление, не прилепится никогда вновь к похоти питания; различая оба пути, опираясь на Истину, нищенствующий совершенен, как бы не существует вовсе.


– "Есть ли еще иной вид совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и на вопрос: "Какой же?" – ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие волнений (иньджита)" – это первое рассуждение; "но чрез совершенное прекращение волнения, чрез полное угашение страстей уничтожаются все пути к возникновению страдания" – это второе рассуждение: кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нем некоторые из пяти атрибутов, состояние того, кто не возвращается вновь. После тех слов сказал Учитель:


750. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие волнений; разрушением волнений уничтожаются все пути к возникновению страдания.


751. Как на несчастия, взирая на страдания, что возникают вследствие волнений, и откинув всякое волнение, вырвавшись из звеньев все возникающей цепи жизней, пусть нищенствующий идет своим путем, свободный от желаний, ни к чему не привязанный.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и когда спросят вас: "Какая?" – вы скажите так: "От зависимости возникает колебание" – это первое рассуждение; "независимый не колеблется" – это второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или, если остались некоторые из пяти атрибутов, состояние того, кто не возвращается вновь. После тех слов Учитель сказал:


752. Независимый не колеблется, а зависимый, ухватившийся за звенья стремительно несущейся цепи жизни, не победит никогда этой сени бывания;


753. как на бедствия, взирая на опасности, которые скрыты в вещах, от которых зависят люди, пусть нищенствующий идет своим путем, независимый, не хватаясь ни за что, пребывая в размышлении.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если, о монахи, вас спросят так, вы ответьте: "Да, есть", – и на вопрос: "Какая же?" – вы ответьте так: "Безвидные существа умиротвореннее тех, кто обладает видом" – это первое рассуждение; "угашение тише безвидности" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нем некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. Сказавши те слова, Совершенный сказал:


754. – И те существа, которые обладают видом, и те, которые проживают в безвидном мире, если не ведают они угашения, вновь и вновь возвращаются к возрождению.


755. Тот же, кто, вполне понявши все формы, неколеблемо утвердился в мире безвидного, высвободив дух свой из цепи становления, тот навсегда покидает смерть.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если вас спросят так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и когда спросят вас: "Какая же?" – вы скажите: "Принятое за истину в мире людей и богов, Мары и Брахмы, среди брахман и пустынников – благородными, в их всесовершенной мудрости понято как ложь" – вот первое рассуждение; "что было принято как ложь в мире людей и богов. Мары и Брахмы, среди брахман и пустынников, в том благородные, прозревшие духом, совершенные в познании, увидели истину" – вот второе рассуждение. Кто, о монахи, ревностный, усердный, решительный, верно так рассуждает о Двойственности, тот может ожидать, что из двух плодов возрастет один: совершенство познания в этом мире, или, если остались некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь.

Сказавши это. Учитель сказал:


756. Видя действительное в недействительном, мир людей и богов, обитающий в виде и имени, думал про то: вот – истина.


757. Но не так это; это – ложь, а ложь ведет за собою погибель.


758. Если же благородные постигли правду в том, что не ложно: постигли ее в Ниббане, – они, объявшие духом Истину, в совершенстве счастливы.


– "Есть ли еще иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" если так спросят вас, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и на вопрос: "Какова же она?" – вы ответьте так: "В чем люди и боги, Мара и Брахма, странники и духовные видели радость, в том благородные, совершенные в знании, увидели горе" – это первое рассуждение: "в чем люди и боги, Мара и Брахма, отшельники и брахманы видели горе, в том благородные, совершенные в мудрости, увидели верную радость" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так понимает совершенное рассуждение о Двойственности, ревностный, решительный, усердный, для того из двух плодов возрастет один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нем некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. После тех слов Учитель изрек:


759. – Вида, звука и вкуса, запаха и прикосновения, – вот чего жаждут здесь люди, очарованные, прельщенные.


760. Мир людей и богов видит в них счастье, и когда нет их, то скорбит сильно.


761. Но благородные только в прекращении телесного существования видят наслаждение – вот в чем мудрый возвышается над всеми мирами.


762. Что безумцы зовут радостью, то благородные называют страданием, – чего избегают безумцы, как страдания, в том благородные обретают радости – вот пред чем в недоумении стоят неведающие, вот чем так смущены они.


763. Кто закрылся, тот не видит, кто слеп, для того все темно, но благому есть благое возвещение, зрячему – свет; ослепленные неведением, даже ходя около Дхармы, ничего не различают в нем.


764. Кто побежден земными страстями, кого несут волны течения жизни, кто пребывает в области Мары, тот никогда не постигнет в совершенстве Вечной Дхармы.


763. Только благородный удостоится великой мудрости. В совершенстве познавший счастье Ниббаны освобождается от страстей, навсегда угасает здесь.

Так поучал Благословенный, и радостные монахи восхищались словами его. Слово за словом преподавал он прекрасную Дхарму, и с каждым словом освобождался дух монахов.

Перевод: Дмитpий Алексеевич Ивахненко

Поделиться в социальных сетях