А. Берзин. Опора на духовного учителя

Часть II. Динамика здоровых отношений ученика–учителя

11. Видение наставника буддой

Соотношение между функцией наставника как будды и бытием буддой

Сверх предложения фокусироваться с твердой уверенностью и признательностью на благих качествах и доброте наших наставников, которые они действительно имеют, сутры и тантры наставляют учеников рассматривать эти качества и доброту как качества и доброту будды. По мере продвижения в своей практике ученики обретают все более и более глубокое понимание связи между своим наставником и буддой. Наконец, будучи практиками высшей тантры, они должны увидеть, что их тантрический мастер – это будда.

Поздние тексты гелуг по поэтапному пути дополняют медитацию о гуру рассмотрением наставника как будды. Медитирующие фокусируются на понимании того, почему наставник должен быть буддой. Первая причина – это авторитет текста: будда утверждал в нескольких сутрах и тантрах, что в более поздние времена он проявится в форме духовных наставников и что ученики тогда должны будут почитать своих наставников, как они почитали бы его.

Следующие четыре причины – это логические умозаключения. 1. Поскольку просветляющее влияние будды осуществляется непрерывно, оно должно продолжать действовать и в настоящее время. 2. Чтобы это влияние достигло учеников, оно должно передаваться через некое посредничество, а именно посредничество квалифицированных наставников, как в аналогии с нуждой в увеличительном стекле для фокусирования лучей солнца на растопке. 3. Тот образ, которым заблуждающиеся умы учеников заставляют проявляться вещи, ненадежен. Следовательно, хотя наставники могут казаться имеющими изъяны по своей природе, эта внешность их образа существования не соответствует тому, как они в действительности существуют. 4. Поскольку умы учеников ограничены, они способны увидеть и вступить в отношения только с проявлением будды, которое возникло в относительных ограничениях. Поэтому, чтобы помочь ученикам, наставники необходимым образом проявляются как имеющие обычные недостатки.

Большинство западных людей считают это объяснение недостаточным. Или оно не может убедить их в том, что их наставник является буддой, или ведет их к принятию утверждения с неадекватным пониманием. То есть они неправильно понимают это наставление рассматривать своих наставников как будд.

В своем тексте "Комментарий на ("Компендиум) достоверно познающих видов сознания" Дигнаги" Дхармакирти заявил, что определяющая характеристика явления, которое возникает из причин и условий, – это его способность выполнять функцию для конкретной аудитории. Из-за этой способности феномен является тем, чем он является. Так, например, часы, которые выполняют функцию игрушки для младенца, – это не просто часы, фукционирующие как игрушка, это и есть игрушка, – для младенца.

Трактовка мадхьямаки проясняет этот пункт: объект – это игрушка только по стечению обстоятельств , а не игрушка в высшем смысле. Здесь дело не в том, что часы содержат твердые, очевидные определенные характеристики, как генетический код, который своей силой делает их часами в высшем смысле. И это не тот случай, когда вещь здесь является таким объектом, который имеет в себе две характеристики, делающие его своей силой в высшем смысле и часами, и игрушкой или одновременно или попеременно. И также это не тот случай, когда сам объект является чем-то в высшем смысле неопределенным, что не является ни тем, ни другим. Это часы или игрушка, зависящие от своей способности функционировать истинно как часы – для взрослых или как игрушка – для младенца, не являясь в высшем смысле часами, игрушкой, тем и другим или ни тем, ни другим.

Путаница здесь состоит в том, что четыре логических умозаключения, приведенные в текстах поэтапного пути, демонстрируют, что духовные наставники функционируют как будды для своих учеников, в то время как цитаты священных текстов утверждают, что они являются буддами. По вышеизложенному объяснению, эти два утверждения эквивалентны, но только в том смысле, что наставники являются буддами зависимым, случайным образом, а не высшим образом. Западные люди, которые не осведомлены о различении, которое делает мадъямака между зависимым существованием и существованием в высшем смысле слова, находят все объяснение вопроса совершенно сбивающим с толку. Их замешательство становится еще больше, поскольку увеличительное стекло не обязательно должно быть солнцем для того, чтобы действовать как посредник для солнца. Поэтому, когда тексты рекомендуют рассматривать своего наставника как будду, нам надо понимать, что это значит рассматривать этого человека как будду только зависимо , лишь постольку он или она достоверно функционирует как будда для учеников.

Мысленное обозначение наставника врачом или буддой

В "Сутре, разросшейся, как древесный ствол" Будда рекомендовал, чтобы ученики рассматривали своих духовных наставников как врачей, себя – как пациентов, Дхарму – как лекарство, а усердную практику – как путь к излечению. Нельзя забывать, что духовный наставник обучает методам излечения учеников от недостатков и трудностей. Чтобы понять истинность этого рассмотрения, давайте дополним вышеизложенное объяснение зависимого и высшего тождества анализом умственного обозначения, проводимого в школе прасангика-мадхьямака.

Духовные наставники – это только доктора по обстоятельствам, – постольку, поскольку они могут истинно функционировать как доктора для учеников. Сказать точнее, они – только условным образом доктора постольку, поскольку они могут быть обозначены как доктора учениками. Для правильного умственного обозначения требуется достоверная основа обозначения. Здесь основа – это способность наставников функционировать как доктора для исцеления их учеников от недостатков и трудностей. Это не означает, однако, что духовные наставники – доктора во всех смыслах слова, как в высшем смысле, так даже и в относительном. Никто не ожидает от своего наставника, что тот будет способен сделать операцию мозга. Обозначение наставников как докторов – это просто условность, принятая с целью возбудить такие подходы в учениках, при которых они смогут извлечь максимальную пользу из своих отношений со своими учителями. В конце концов, упоминавшийся уже термин тенпа, передаваемый здесь как "построение здоровых взаимоотношений", относится в равной степени и к отношению пациентов к докторам и учеников – к духовным наставникам.

Далее, великий индийский монастырский университет Наланда, специализировавшийся исключительно на изучении сутры, следовал традиции, которую впоследствии приняли все тибетские монастырские центры образования. Во время занятий студенты-монахи должны рассматривать своих учителей как будд, самих себя – как бодхисаттв, свои комнаты для занятий – как чистые земли будд, предмет – как чистейшую Дхарму, а обстоятельства как – вневременные. Эти пять черт характеризуют ситуацию будды, обучающего в форме самбхогакайи. Самбхогакайя – это сеть тонких форм, созданных из прозрачного света, которые могут преподавать в полном масштабе учения махаяны наиболее продвинутым ученикам.

Умение различить деятельность наставника по преподаванию Дхармы и использовать ее как основу для приписывания ему или ей имени позволяет достоверно обозначать личность как самбхогакайю будды. Так же, как в случае с обозначением наставника доктором, обозначение наставника буддой не означает, что он или она высшим образом или даже условно – это будда в полном смысле слова. Ученики вряд ли могут ожидать, что их наставник способен размножиться до биллионов форм или проходить через стены. Следование этой условности обозначения просто так воздействует на установки учеников, что они обретают большее почтение к серьезности своих занятий. Кроме того, как писал Сакья Пандита в своем "Глубочайшем пути гуру-йоги", в зависимости от того, рассматривают ли ученики своих наставников как простых существ, как бодхисаттв или как будд, они обретают вдохновение одного, другого или третьего.

Поэтому, когда мы рассматриваем своих наставников условным образом как будд, мы распознаем в них только определенные черты и на этой основе мы обозначаем их буддами. Мы не обозначаем своих наставников буддами, базируясь на всем, что в них есть, но, скорее, мы базируемся только на их благих качествах. Сила этих качеств не воздействует на достоверность обозначения. Сильны глаза или слабы, мы правильно обозначаем их глазами, если они наделяют нас возможностью видеть. Подобным же образом, велики ли умения наших наставников в передаче Дхармы или малы, мы правильно обозначаем эти умения качеством будды, если они дают нам возможность изучать учения Будды.

Помимо этого, умственное обозначение наших наставников буддами правильно по трем критериям, данным Чандракирти. 1) Наланда установил условную договоренность обозначения духовного наставника буддой, и наши наставники следуют традиции Наланды в преподавании Дхармы. 2) Ум, который может достоверно понять условную истину, не противоречит обозначению. Наши наставники осуществляют функции будды в том, что они ведут нас к Пробуждению посредством объяснения учений Будды. Мы переживаем благотворные результаты их учений – тем больше, чем больше мы применяем эти учения на практике. 3) Ум, который может достоверно понять глубочайшую истину о том, как существуют вещи, также не противоречит обозначению. Обозначение наших наставников буддами не означает, что их действия преподавания Дхармы по собственной силе – независимо ни от чего другого, делают наших наставников всеведущими буддами в высшем смысле или даже условно. Наши наставники существуют и функционируют как будды для нас только постольку, поскольку мы можем достоверно обозначить их как будд, а будды – это то, к чему относятся наши умственные обозначения.

Небуквальное употребление обозначения будда

Рассмотрение духовного наставника как будды имеет общее значение, единое для сутры и тантры. Сутры и комментарии на них наставляют учеников видеть своих наставников буддами, когда они получают учения или когда они принимают Прибежище или обеты бодхисаттвы. Высшие тантры наставляют учеников делать то же самое во все времена. Чандракирти объяснял, что учения высшей тантры, которые в своем главном значении общи с сутрой, должны приниматься буквально, только если они согласуются со всеобщим опытом. Поскольку видение своего учителя как будды не согласуется со всеобщим опытом, оно не должно приниматься буквально. Сакья Пандита выявил этот момент в своем тексте "Подразделения трех сводов обетов". Здесь он писал: "В текстах Праджняпарамиты утверждается, что ученики должны рассматривать своих наставников как если бы учители были буддами. В них не провозглашается, что наставники в действительности являются буддами".

Общее учение, которое не должно приниматься буквально, имеет разные уровни значения, в зависимости от контекста. Каждый уровень нуждается в интерпретации, чтобы прояснить вкладываемый в него смысл. Кроме того, уровни интерпретации, общие для сутры и практики тантры ранних стадий, все предназначены для того, чтобы вести нас глубже. Они ведут к безусловному, высшему уровню значения относительно сознания ясного света и постижения пустоты при его помощи.

Последовательные уровни интерпретации

В своем тексте "Буква последнего завета, брошенная на ветер" гелугпинский мастер Гьелронг Цултим Ньима объяснил три последовательных уровня, в соответствии с которыми ученики должны рассматривать своего духовного наставника как смесь образов Будды – Авалокитешвары, Манджушри и Ваджрапани. На первом уровне наставник подобен им в их благих качествах, на втором – имеет их качества и на третьем – наставник является тремя этими фигурами.

В своем устном комментарии Серконг Ринпоче привел в соответствие три уровня Гьелронга с тремя последовательными путями, какими ученики должны рассматривать своих наставников как будд, как это обнаруживается в сутре для шравак (слушателей), в сутре для бодхисаттв и объяснениях высшей тантры. Сутры шравак, часто называемые сутрами Хинаяны ("умеренной колесницы"), включают палийский канон традиции Тхеравады и санскритские каноны других семнадцати традиций ранних индийских буддийских школ. С точки зрения шравак, их наставники подобны буддам в том, что они развили благие качества будды. С точки зрения позиции бодхисаттв, их наставники – это воплощения будд и таким образом они содержат эти качества, в то время как с точки зрения высшей тантры они являются буддами. Эти три интерпретации происходят из различия в описании Будды Шакьямуни, которое обнаруживается в сутрах шравак, в сутрах бодхисаттв и в высших тантрах.

В сутрах шравак излагается, что Шакьямуни родился как обычное существо, принц Сиддхартха, и, чтобы стать буддой, развил благие качества в течение своей жизни. Таким образом, на уровне шравак мы фокусируемся на своих наставниках как на подобных Шакьямуни в том, что они начали жизнь как обычные люди и развили благие качества путем энергичных усилий. Фокусирование на этом аспекте наших наставников помогает нам понять, что мы тоже, начав духовный путь как обычные существа, при надлежащей тяжелой работе можем исправить свои недостатки и обрести качества будды. Это понимание помогает нам развить мотивацию шравак – решимость освободиться от своих недостатков.

В соответствии с сутрами бодхисаттв, Будда Шакьямуни достиг Пробуждения давно – эпохи тому назад. Из сострадания он осознанно принял рождение как принц Сиддхартха в форме высшего проявления (санскр.: нирманакая, тиб.: тулку), чтобы продемонстрировать другим способ становления буддой. Понимание Шакьямуни таким образом помогает нам постичь, что Пробуждение не завершается со смертью. Будды продолжают выявлять себя ради блага каждого. Это помогает нам обрести мужество поддерживать свою мотивацию бодхисаттвы, чтобы стремиться стать буддой, как сделали наши наставники, и чтобы помогать другим столь долго, сколько это потребуется.

Тибетская система тулку воодушевляет к бодхисаттвенскому взгляду сутры на духовных наставников. Хотя объективно человеку не требуется быть буддой, чтобы начать линию тулку, тибетские ученики рассматривают своих наставников как пробужденных тулку, вне зависимости от того, распознали их духовные авторитеты как Ринпоче или нет. Поскольку Шакьямуни выявляется в обширной сети тулку, ученики видят в своих наставниках тулку Шакьямуни, если не считают их также за тулку других традиционно признанных линий.

В соответствии с объяснением высшей тантры, в то время, когда Будда Шакьямуни преподавал сутры Праджняпарамиты на пике Коршуна, он одновременно явил себя как Ваджрадхара и учил тантрам. Так, Шакьямуни – это и принц Сиддхартха, и Ваджрадхара. Поэтому часто гуру-йога в тантре приводит к воображению Ваджрадхары в сердце наставника. Эта визуализация помогает нам постичь, что на одном уровне наши тантрические мастера и мы сами имеем обычные сознания и тела, но одновременно, на глубочайшем уровне, и они, и мы имеем сознание ясного света, тончайшие коммуникативные вибрации и тончайшие энергетические ветры. Другими словами, на глубочайшем уровне мы все имеем материал для пробужденного сознания, речи и тела будды.

В гуру-йоге тантры ученики должны рассматривать своих наставников как будд на трех уровнях – сутр шравак, сутр бодхисаттв и высшей тантры. Так, в тексте "Церемония почитания учителей" Первый Панчен-лама наставлял учеников визуализировать своих тантрических мастеров внешне в форме Цонкапы как монаха, имеющего обеты шравак. В сердце Цонкапы сидит Шакьямуни, учитель сутр бодхисаттв. В сердце Шакьямуни сидит Ваджрадхара, источник высших тантр. В сердце Ваджрадхары – слог ХУМ, символизирующий сознание ясного света.

Кроме того, как объяснял Первый Панчен-лама в "Сущности "Океана подлинных достижений" (Кхедруб Дже)", вложенные друг в друга фигуры также представляют грубый, тонкий и тончайший уровни тела, речи и сознания. Рассмотрение своего тантрического мастера как будды на всех трех уровнях каждого ведет к высшему, безусловному источнику буддовости – тончайшему сознанию ясного света и тончайшей коммуникативной вибрации и тончайшему энергетическому ветру, неотделимому от нее.

Смысл того, что тантрический учитель является буддой

Утверждение в высшей тантре, что ваш тантрический мастер является буддой, предельно сложно. Оно имеет уровень значения, общий для сутры и тантры, а именно, как объяснялось раньше: то, что для своих учеников наставник является буддой и зависимым и условным образом – постольку, поскольку он может достоверно функционировать для них как будда и, на этой основе, может достоверно обозначаться как будда. Наставники, однако, никогда не являются самосущими буддами в высшем смысле, поскольку существование самосущим образом, в высшем смысле, в силу обнаруживаемых определяющих характеристик невозможно. Однако здесь утверждение, что чей-то тантрический мастер является буддой, имеет дополнительный, более глубокий, смысл, специфический для практики высшей тантры.

Некоторые духовные искатели принимают это утверждение из высшей тантры в буквальном значении. В результате они рассматривают все действия, слова и эмоциональные состояния своих тантрических учителей как совершенные. Это часто случается относительно мастеров дзогчена, поскольку дзогчен предположительно должен означать, что все совершенно. Однако ньингмапинский мастер Нгари Панчен в своем "Уточнении трех обетов" прояснил ситуацию. Он объяснил, что в личном плане мастера дзогчена могут иногда нуждаться в действиях, противоречащих нормам общепринятого поведения. Однако, когда они находятся на виду публики или в компании начинающих, которые могут потерять веру, мастера дзогчена должны строго соблюдать обеты Освобождения и бодхисаттвенские обеты. Так, если популярные духовные учители ведут себя недолжным образом с учениками в Дхарма-центрах, они нарушают базовые буддийские принципы. Наивность по этому поводу может подставить духовных искателей под возможность нарушений.

Некоторые ученики скептичны. Они чувствуют, что утверждение относительно того, что тантрический мастер является буддой, не может пониматься буквально. Их наставник может быть подобен будде в том, что обрел благие качества путем тяжелой работы. Наставник может даже быть подобным воплощениям будды, служа как бы хранилищем качеств будды, которые ученики в нем или в ней видят. Рассмотрение наставников как действительных будд может быть полезным занятием умственного обозначения для обретения наибольшего вдохновения от личности, но они думают: "Определенно, это просто умственная уловка". Скептический подход удерживает их от постижения глубочайших прозрений, которые должны быть получены из учения. Сакьяский мастер Нгорчен ясно сказал в своем "Прекрасном украшении для трех потоков", что в контексте высшей тантры тантрический мастер не просто подобен будде, он является буддой.

В тексте "Сердце тантр: пятеричная практика (махамудры)" мастер линии дрикунг-кагью по имени Ригдзин Чокьи Драгпа объяснил более глубокое значение того, что тантрический мастер является буддой. Значение это вытекает из собственно тантрической практики на пути к буддовости, осуществляемой посредством методов, напоминающих результативное состояние, которое мы стремимся достичь. Обычная человеческая внешность тела тантрического мастера и одновременная с тем его внешность как пробужденного тела будды, в особенности во время посвящения, – это два факта относительно одного и того же атрибута одного феномена (нгово-чиг, ngo-bo gcig – "они одной природы"). Феномен здесь – это тантрический мастер, атрибут – внешность его или ее физического тела, два факта относительно этого атрибута – то, что эта внешность может достоверным образом существовать в облике обычного человека и в облике просветленного тела будды.

Обычная человеческая внешность тантрического мастера состоит в том, что он худой или толстый, способен уставать, болеть и стареть. Однако просветленное тело будды состоит из прозрачного света и энергии, проявляется в широком спектре форм будды, может преумножаться в количестве, может проходить через твердые объекты и никогда не устает, не болеет и не стареет. Две внешности – это два факта относительно физического тела тантрического мастера, и в этом смысле наши тантрические мастера – это будды, хотя, конечно, будды не самосущим образом и не в высшем смысле.

Кроме того, наши тантрические мастера – это будды также и в том смысле, что их речь и сознание имеют и человеческие свойства и свойства пробужденной речи и сознания будды. Человеческие свойства их речи состоят в том, что иногда они, говоря, спотыкаются, иногда их речь бывает неясна или не справляется с разговором на нашем языке. По контрасту с этим, пробужденная речь будды совершенно звучит на всех языках, без запинок или неясностей. Человеческие свойства их умов в том, что иногда они сердятся, проявляют холодность или не понимают, что мы хотим сказать. Пробужденный ум будды, напротив, полностью свободен от вредных эмоций, питает равную любовь ко всем существам и в совершенстве все понимает.

И все же, если мы посмотрим на наших тантрических мастеров, как может их тело быть одновременно и плотью-кровью, и прозрачным светом и энергией? Как могут они быть одновременно и старыми, и вечно молодыми? Как могут два видимо не сочетаемых факта относительно внешности тел наших тантрических мастеров быть истинными? Нам надо исследовать этот вопрос более глубоко.

Обоснованное рассмотрение одного явления с разных позиций

В своем "Дополнении к Срединному пути" Чандракирти предложил подходящий пример. Предположим, что три группы существ – духи, люди и божества – все смотрят на жидкость в конкретной чашке. Из-за различных кармических предрасположенностей духи увидят ее как гной, люди – как воду, а божества – как нектар. Поскольку жидкость не существует со своей присущей высшей самотождественностью ни в одной из этих трех субстанций, восприятие каждой группы будет достоверным с ее собственной точки зрения. Кроме того, каждая группа будет переживать вкус этой жидкости в соответствии с внешностью, которую она воспринимает. И все же, гной, вода и нектар – это не одно и то же.

Анализ Чандракирти также прилагается к нашему прошлому примеру со взрослым и младенцем, смотрящими на один и тот же объект. Взрослый увидит его как часы и узнает время, глядя на них, а младенец увидит его как игрушку и будет играть с ней. Из-за того, что объект не существует с присущей, высшей самотождественностью как часы или игрушка, восприятие и опыт каждого будут достоверны. И все же, часы и игрушка не одно и то же.

Ситуация эквивалентна относительно новичка и тантрического ученика, взирающих на буддийского учителя. Новичок увидет тело учителя в качестве человеческого, а тантрический ученик этого учителя воспримет его как тело одного из образов будды. Поскольку тело не существует с врожденно присущей высшей самотождественностью как плоть и кровь, или свет и энергия, оба восприятия истинны. И все же, твердая плоть и кровь не идентичны прозрачному телу, состоящему из света и энергии.

Даже один человек может достоверно видеть один и тот же объект как две разные вещи и достоверно применять его и тем, и другим образом. Кто-то может и играть с часами как с игрушкой, и при этом точно сказать время по ним. Одно не устраняет другое. Подобным же образом, мы можем видеть тело нашего тантрического мастера как человеческое, когда наш наставник болеет. Однако во время посвящения мы можем видеть то же самое тело как тело образа Будды, которое никогда не подвержено болезни. Оба восприятия правильны со своей собственной точки зрения. Однако тантрическое видение не отрицает необходимости вести наших наставников к доктору, если они слягут из-за гриппа.

Значение нераздельности

Другой способ объяснения достоверности восприятия наших тантрических мастеров как обычных людей и как образов будды состоит в том, что оба восприятия, или две воспринимаемые видимости, нераздельны (йермэ, dbyer-med). Нераздельность здесь значит, что, если одно достоверно возникает с одной точки зрения, то другое достоверно возникает с другой точки зрения. Только в этом смысле наши тантрические мастера являются нераздельно обычными людьми и буддами. Тогда, в этом контексте, нераздельность не означает, что две видимости обязательно должны возникать одновременно. Когда человек воспринимает одну видимость, он не обязательно должен воспринимать другую.

Нераздельные нечистая и чистая видимости

В учениях о "нераздельности сансары и нирваны" из системы пути-результата традиции сакья указываются несколько уровней значения утверждения, что наши тантрические мастера – это нераздельно обычные люди и будды. Эти учения могут помочь нам понять лучше этот трудный пункт. Из многих значений сансары и нирваны давайте сфокусируемся здесь на сансаре как означающей "нечистое", или "обыденные внешности", и нирване как означающей "чистые видимости". Далее, давайте сфокусируемся на двух нераздельных видимостях относительно тел наших тантрических мастеров.

Нераздельные нечистые и чистые видимости имеют три уровня значимости, уместные здесь. 1) Нечистые видимости тел наших тантрических мастеров могут относиться к их внешности как обычных существ. Их чистые видимости могут относиться к их внешности как образов будды. Две видимости нераздельны каким-то образом наподобие двух квантовых уровней энергии, на которых могут вибрировать субатомные частицы. Итак, то, что наши тантрические мастера имеют тела с нераздельными обычной человеческой и буддовой формами, означает, что их тела могут достоверно проявляться как одно или другое в зависимости от точки зрения, подобно жидкости, которая может проявляться как гной, вода или нектар. Их тела, однако, не существуют в высшем смысле с присущей человеческой или буддовой внешностью, или с обеими, или ни с той, ни с другой.

Более того, здесь нет таких конкретных, очевидных характерных черт в телах наших тантрических мастеров, которые своей силой заставляли бы их являться в человеческой или буддовой формах. Как в случае с квантовыми уровнями энергии в атоме, разные уровни внешности существуют как простые возможности, полностью зависимые от других факторов, а не как существующие самосуще, конкретные сущности.

2) Нечистые видимости тел наших тантрических мастеров относятся к их внешности как обладающей условными изъянами, такими как неправильное поведение. Их нечистая видимость может также относиться к их внешности как имеющей смесь условных изъянов и благих качеств. Их чистая видимость – это та, которая обладает только условными благими качествами, такими как сострадание. Все три видимости возникают, хотя и не обязательно в один и тот же момент, и нераздельно достоверны, каждая со своей точки зрения. Однако врожденно присущие, конкретно осязаемые пороки или же достоинства, которые бы делали их в абсолютном смысле нечистыми, чистыми или смешанными из того и другого, не существуют в наших тантрических мастерах.

3) Нечистые видимости тел наших тантрических мастеров могут относиться к их обманчивой внешности, представляющейся как существующей невозможным образом. Их чистые видимости могут относиться к их необманчивой внешности, представляющейся как существующей таким образом, которым они в действительности существуют. Для облегчения обсуждения этой темы давайте называть первый тип нечистой видимости "видимость независимого существования", а второй тип чистой видимости – "видимостью зависимого существования". Тела наших наставников проявляются нераздельно как зависимо и независимо существующие в зависимости от сознаний, которые их воспринимают. В них самих нет каких-то осязаемых обнаруживаемых черт – даже самой пустоты, – которые бы своей властью заставляли их существовать или зависимо или независимо.

Далее, три значения нечистых и чистых видимостей могут перекрываться некоторыми разными способами. Видимость тела нашего тантрического мастера может представать как человек, имеющий или не имеющий относительных изъянов. Вне зависимости от того, проявляются ли они как люди во плоти с относительными изъянами или как люди во плоти с одними только благими качествами, тела наших тантрических мастеров могут проявляться как независимо или зависимо существующие. Видимости тел наших тантрических мастеров как пробужденных тел образов будд, однако, будут проявляться только как обладающие исключительно благими качествами. Тела образов будды не имеют относительных изъянов. Тем не менее, видимости тел наших тантрических мастеров как образов будд могут проявляться как независимо существующие или как зависимо существующие.

Основа для обозначения буддой чистой видимости наставника

Ученики могут обозначать своих тантрических мастеров буддами, основываясь на чистой видимости их как людей или как образов будды, и тех и других – с благими качествами, неважно, проявляются ли эти качества как существующие зависимо или независимо. Поскольку благие качества – это функции природы будды, более глубокие основания для достоверного обозначения их тантрических мастеров буддами – это природа будды их наставников. Однако люди могут не постигать еще потенциальные качества их природы будды, могут только частично постигать их или могут полностью постигать их. Следовательно, естественно встает вопрос о достоверности обозначения людей буддами на основе непостигнутой или частично постигнутой природы будды. Этот вопрос равным образом имеет отношение к видению учениками своих тантрических мастеров буддами и, в тантрической практике, к видению учениками самих себя и всех других в образах будд. Чтобы ответить на этот вопрос, нам надо обратиться к учениям высшей тантры.

В контексте высшей тантры, как объяснялось раньше, природа будды может относиться к сознанию ясного света. Хотя в каждой тибетской традиции это объясняется по-разному, все они сходятся в том, что один аспект природы сознания ясного света состоит в том, что он является источников всех качеств будды. Другой аспект этой природы состоит в том, что она пуста от существования невозможными способами. И, вне зависимости от того, полностью ли затемнено сознание ясного света, частично затемнено или совершенно свободно от пятен пороков, эти фактические аспекты его природы остаются теми же самыми. Кроме того, вне зависимости от того, существуют ли у сознания ясного света качества будды только в потенциальной форме, частично действующей или полностью функционирующей, все равно природа сознания ясного света остается одной и той же.

Одним словом, глубочайшая основа для мысленного обозначения тантрического мастера буддой – это сознание ясного света мастера. Основой для обозначения не являются пятна пороков, которые могут затемнять или не затемнять это сознание. Также основой не является сила выявленных качеств этого сознания. Таким образом, умственное обозначение тантрического мастера буддой на основе сознания ясного света всегда достоверно.

Умственное обозначение наших тантрических мастеров буддами на основе сознания ясного света ведет к безусловному высшему значению наставления, рекомендующего рассматривать, что наш тантрический мастер – это будда. Видение, что изъяны, которые появляются в наших внешних гуру, это зависимо возникающие преходящие пятна, позволяет нам понять, что пороки, которые появляются в наших внутренних гуру – наших собственных сознаниях ясного света, – также зависимо возникающи и преходящи. Это прозрение существенно для актуализации качеств будды в нашем собственном сознании ясного света.

В соответствии с "Трудными пунктами относительно помощи и выражения уважения гуру", хотя каждый имеет сознание ясного света, пустое по природе, рассмотрение своей собаки как будды не имеет той же пользы, что рассмотрение своего тантрического мастера как будды. Поэтому, хотя сознание ясного света нашего тантрического мастера – это достоверная основа для обозначения его буддой, его другие благие качества, плюс вдохновение, которое мы черпаем из них, делают это обозначение более эффективным в принесении нам прозрения. Главные качества, которые могут служить в дальнейшем основой для обозначения наших тантрических мастеров буддами, – это сострадание, бодхичитта и далеко-ведущие подходы (совершенства, санскр.: парамиты), а также факт их передачи нам посвящений высшей тантры.