О Силаккхандхавагга (Дигха Никая ) - "Собрание больших поучений"

Рамочный характер композиции сутт в целом сохраняется и во 2-3 разделах (в частности, благодаря традиционным зачинам и концовке), однако здесь появляются новые, сравнительно с I разделом, черты. Прежде всего, значительно возрастает удельный вес повествования. Так, Махападана (XIV) содержит историю предыдущих рождений Будды (новая, по сравнению с I разделом, деталь догматики); Махапариниббана (XVI) представляет собой рассказ о последних днях жизни Будды и событиях, последовавших вскоре за его кончиной – текст этот, возникший очевидно в результате контаминации различных преданий, отчасти близок, как уже говорилось, к жанру исторической хроники (отдельные фрагменты которой он, возможно, сохранил), догматика сплетается здесь с драматическим, эмоционально насыщенным повествованием. Тесно примыкает к ней Махасудассана (XVII) – завязкой здесь служит разговор между Буддой и Анандой о месте предстоящего погребения Будды. В ходе беседы Будда рассказывает историю одного из своих прежних существований, содержащую, в частности, элементы волшебной сказки (ср. описание города Кусавати). Подобные же элементы содержат и следующие XVIII-XXI сутты, в которых значительную и роль играют мифологические персонажи[64] (в 1 части такие персонажи выступают лишь эпизодически и изредка – ср. появление якши Ваджирапани перед Амбаттхой в III 1.21 или появление различных божеств в XI 68). Достаточно своеобразна Саккапаньха (XXI), 1-я часть которой чередует прозу со стихами и содержит любовный эпизод (I. 6. 7.) . Вообще, в рамках 2 разд. Д, пожалуй лишь XV и XXIII, содержащие кстати незначительное число стихов, в большей мере примыкают по характеру содержания к суттам I раздела.

Сутты III раздела сами по себе достаточно разнородны, как по характеру своей дидактики, так и по способу ее наложения и обрамлений. В XXIV поучения Будды сочетаются с весьма живым описанием его оппонента (Патики), содержащим, как полагают некоторые исследователи, элементы достаточно грубого юмора[65]. XXVI и особенно XXVII во многом приближаются к типу пуранических легенд . Несколько отличается по характеру наставление Сингаловада (XXXI), затрагивающая обязанности домохозяина. Атанатия (XXXII) представляет собою своеобразное заклинание от злых сил. В ряде сутт этого раздела, как уже говорилось, значительную, подчас преобладающую роль играют стихи (ср., в частности, ХХХ, XXXI, XXXII ). С другой стороны, две последние сутты XXXIII и XXXIV – почти целиком в прозе (за вычетом XXXIV 1.1.) и стоят особняком по способу изложения (числовые комплексы;ср.также XXXI 8-12; 15-19; 21-25; 28-33). Сравнительно ближе к суттам 1 раздела здесь XXV (ср.VIII), а XXVIII представляет собой развернутый вариант XVI, 1.15-17, 29.

Как мы видим, характер изложения, развитие сюжета, композиционные особенности сутт претерпевают значительные изменения при переходе от одного раздела к Д другому. В целом, пожалуй, наиболее четко выражено различие между 1 и 2 разделами при сравнительно неоднородном характере III[66]. Как уже говорилось, все это делает весьма шатким утверждение Р.Франке о гомогенном характере Д и принадлежности ее одному автору. Можно заметить, что различия между разделами Д выступают и в поэтике заглавий отдельных сутт.Если выделить два основных принципа, по которым называются сутты, по связи с тем или аспектом содержания и по имени действующего лица (более детально особенности здесь нами не рассматриваются), то в рамках I раздела 1-й принцип выдержан лишь в трех суттах:в I-Брахмаджале – с использованием образа (см. соответствующий комментарий); II-Саманняпхале и XIII-Тевидждже – более непосредственно. В остальных III-ХII суттах в основу наименования кладутся имена собеседников Будды (Амбаттха, Сонаданда, Кутаданта и др.), при этом лишь в VIII допускается некоторое усложнение (имя+образ, связанный с проповедью Будды: Кассапа-сиханада – см. соответствующий комментарий). Во 2 разделе картина до известной степени обратная – большинство (6) названий здесь так или иначе связаны с содержанием (XIV-XVI, XX-XII, ср.выше о роли определения маха-) и 4 с собственными именами (XVII-XIX, XXIII – Махасудассана, Джанавасабха и т.д.). В III разделе собственные имена действующих лиц встречаются еще реже – в XXIV (Патика) и XXXI (усложненное Сингаловада), остальные названия (в XXV-XXX и XXXII-XXXIV), будучи так или иначе связаны с содержанием сутт, носят (каки сутты данного раздела) более разнообразный характер; В частности, здесь, по-видимому, используются названия местностей (ср. XXV – парк царицы Удумбари, XXXI-7 – город Атаната); более употребительны образные выражения (ср.XXV-сиханада, XXVII, XXXIII и др.) наконец, в названиях XXXIII и XXXIV (Сангити и Дасоттара) характеризуется уже собственно не содержание, а принцип изложения. Выше мы говорили и о различных принципах, положенных в основу наименования самих разделов Д.

Поделиться в социальных сетях