Брахмаджала сутта (Дигха Никая 1) - Сутта о сети совершенства

1. Есть, монахи, некоторые отшельники и брахманы, проповедующие отсутствие сознания вслед за кончиной, на восьми основаниях учащие, что свое "я" лишено сознания вслед за кончиной. Исходя же из чего и о чем говорят эти почтенные отшельники и брахманы, проповедующие отсутствие сознания вслед за кончиной, на восьми основаниях учащие, что свое "я" лишено сознания вслед за кончиной.

2. "После смерти свое "я" имеет форму, свободно от недуга, лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" не имеет формы, свободно от недуга, лишено сознания, – так учат они о нем. "После смерти свое "я" имеет форму, и не имеет формы, свободно от недуга, лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" ни имеет форму, ни не имеет формы, свободно от недуга, лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" конечно, свободно от недуга, лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" бесконечно, свободно от недуга, лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" и конечно, и бесконечно, свободно от недуга, лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" ни конечно, ни бесконечно, свободно от недуга, лишено сознания", – так учат они о нем.

3. Таковы, монахи, эти отшельники и брахманы, проповедующие отсутствие сознания вслед за кончиной, на восьми основаниях учащие, что свое "я" лишено сознания вслед за кончиной. Ибо, монахи, все те отшельники или брахманы, которые проповедуют отсутствие сознания вслед за кончиной и учат, что свое "я" лишено сознания вслед за кончиной делают так на восьми этих основаниях или на каком-нибудь одном из них, – нет кроме этого других оснований.

4. Итак, монахи, Татхагата понимает: "Эти основы учения так-то достигнуты, так-то приняты, ведут к тому-то, приносят то-то в будущем существовании". И Татхагата понимает их и понимает выходящее за их пределы и не привязывается к этому пониманию; не привязанный он находит успокоение в своем сердце. Постигнув в согласии с истиной и возникновение, и исчезновение, и сладость, и горечь, и преодоление ощущений, Татхагата, монахи, освободился, лишившись всякой зависимости.

Таковы, монахи, эти вещи – глубокие, трудные для рассмотрения, трудные для постижения, несущие покой, возвышенные, недоступные рассудку, тонкие, ведомые мудрецам, – которые возглашает сам Татхагата, познав их и, увидев собственными глазами, и, поистине, ради которых следует произносить надлежащую хвалу Татхагате.

5. Есть, монахи, некоторые отшельники и брахманы, проповедующие, что вслед за кончиной нет ни сознания, ни отсутствия сознания, на восьми основаниях учащие, что свое "я" вслед за кончиной ни наделено сознанием, ни лишено сознания. Исходя же из чего и о чем говорят эти почтенные отшельники и брахманы, проповедующие, что вслед за кончиной нет ни сознания, ни отсутствия сознания, на восьми основаниях учащие, что свое "я" вслед за кончиной ни наделено сознанием, ни лишено сознания?

6. "После смерти свое "я" имеет форму, свободно от недуга, ни наделено сознанием, ни лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" не имеет формы, свободно от недуга, ни наделено сознанием, ни лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" и имеет форму, и не имеет формы, свободно от недуга, ни наделено сознанием, ни лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" ни имеет форму, ни не имеет формы, свободно от недуга, ни наделено сознанием, ни лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" конечно, свободно от недуга, ни наделено сознанием, ни лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" бесконечно, свободно от недуга, ни наделено сознанием, ни лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" и конечно, и бесконечно, свободно от недуга, ни наделено сознанием, ни лишено сознания", – так учат они о нем. "После смерти свое "я" ни конечно, ни бесконечно, свободно от недуга, ни наделено сознанием, ни лишено сознания", – так учат они о нем.

7. Таковы, монахи, эти отшельники и брахманы, проповедующие, что вслед за кончиной, нет ни сознания, ни отсутствия сознания, на восьми основаниях учащие, что свое "я" вслед за кончиной ни наделено сознанием, ни лишено сознания. Ибо, монахи, все те отшельники или брахманы, которые проповедуют отсутствие сознания вслед за кончиной нет ни сознания, ни отсутствия сознания, и учат, что свое "я" вслед за кончиной ни наделено сознанием, ни лишено сознания, делают так на восьми этих основаниях или на каком-нибудь одном из них, – нет кроме этого других оснований.

8. Итак, монахи, Татхагата понимает: "Эти основы учения так-то достигнуты, так-то приняты, ведут к тому-то, приносят то-то в будущем существовании". И Татхагата понимает их и понимает выходящее за их пределы и не привязывается к этому пониманию; не привязанный он находит успокоение в своем сердце. Постигнув в согласии с истиной и возникновение, и исчезновение, и сладость, и горечь, и преодоление ощущений, Татхагата, монахи, освободился, лишившись всякой зависимости.

Таковы, монахи, эти вещи – глубокие, трудные для рассмотрения, трудные для постижения, несущие покой, возвышенные, недоступные рассудку, тонкие, ведомые мудрецам, – которые возглашает сам Татхагата, познав их и, увидев собственными глазами, и, поистине, ради которых следует произносить надлежащую хвалу Татхагате.

9. Есть, монахи, некоторые отшельники и брахманы, проповедующие разрушение, на семи основаниях учащие о разрушении, гибели, уничтожении живого существа. Исходя же из чего и о чем говорят эти почтенные отшельники и брахманы, проповедующие разрушение, на семи основаниях учащие, о разрушении, гибели, уничтожении живого существа.

10. Вот, монахи, какой-нибудь отшельник или брахман говорит так, следует такому воззрению: "Ведь поскольку, досточтимый, это свое "я" имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, разрушается и гибнет с распадом тела, не существует после смерти, постольку, досточтимый, это свое "я" и подвергается полному разрушению". – Так некоторые учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа.

11. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не подвергается столь полному разрушению. Существует ведь, досточтимый, другое свое "я" – божественное, имеющее форму, принадлежащее к миру чувственного, питающееся материальной пищей. Ты не знаешь, не видишь его. Я знаю, вижу его. И вот, досточтимый, поскольку это свое "я" разрушается и гибнет с распадом тела, не существует после смерти, постольку, досточтимый, это свое "я" и подвергается полному разрушению". – Так некоторые учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа.

12. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не подвергается столь полному разрушению. Существует ведь, досточтимый, другое свое "я" – божественное, имеющее форму, состоящее из разума, наделенное всеми большими и малыми частями, не знающее ущерба в жизненных способностях. Ты не знаешь, не видишь его. Я знаю, вижу его. И вот, досточтимый: поскольку это свое "я" разрушается и гибнет с распадом тела, не существует после смерти, постольку, досточтимый, это свое "я" и подвергается полному разрушению. – Так некоторые учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа.

13. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не подвергается столь полному разрушению. Существует ведь, досточтимый, другое свое "я", которое, всецело преодолев сознание форм, избавившись от сознания противодействия, отвлекшись от сознания множественности, достигает уровня бесконечности пространства и мыслит: "Пространство бесконечно". Ты не знаешь, не видишь его. Я знаю, вижу его. И вот, досточтимый, поскольку это свое "я" разрушается и гибнет с распадом тела, не существует после смерти, постольку, досточтимый, это свое "я" и подвергается полному разрушению". Так некоторые учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа.

14. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не подвергается столь полному разрушению. Существует ведь, досточтимый, другое свое "я", которое, всецело преодолев уровень бесконечности пространства, достигает уровня бесконечности разумения и мыслит: "Разумение бесконечно". Ты не знаешь, не видишь его. Я знаю, вижу его. И вот, досточтимый, поскольку это свое "я" разрушается и гибнет с распадом тела, не существует после смерти, постольку, досточтимый, это свое "я" и подвергается полному разрушению". Так некоторые учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа.

15. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не подвергается столь полному разрушению. Существует ведь, досточтимый, другое свое "я", которое, всецело преодолев уровень бесконечности, разумения, достигает уровня отсутствуя чего бы то ни было и мыслит: "Не существует ничего". Ты не знаешь, не видишь его. Я знаю, вижу его. И вот, досточтимый, поскольку это свое "я" разрушается и гибнет с распадом тела, не существует после смерти, постольку, досточтимый, это свое "я" и подвергается полному разрушению". – Так некоторые учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа.

16. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не подвергается столь полному разрушению. Существует ведь, досточтимый, другое свое "я", которое, всецело преодолев уровень отсутствия чего бы то ни было, достигает уровня, где нет ни сознания, ни отсутствия сознания, и мыслит: "Это несет покой, это возвышенно". Ты не знаешь, не видишь его. Я знаю, вижу его. И вот, досточтимый, поскольку это свое "я" разрушается и гибнет с распадом тела, не существует после смерти, постольку, досточтимый, это свое "я" и подвергается полному разрушению". – Так некоторые учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа.

17. Таковы, монахи, эти отшельники и брахманы, проповедующие разрушение, на семи основаниях учение о разрушении, гибели, уничтожении живого существа. Ибо, монахи, все те отшельники или брахманы, которые проповедуют разрушение и учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа, делают так на семи этих основаниях или на каком-нибудь одном из них, – нет кроме этого других оснований.

18. Итак, монахи, Татхагата понимает: "Эти основы учения так-то достигнуты, так-то приняты, ведут к тому-то, приносят то-то в будущем существовании". И Татхагата понимает их и понимает выходящее за их пределы и не привязывается к этому пониманию; не привязанный он находит успокоение в своем сердце. Постигнув в согласии с истиной и возникновение, и исчезновение, и сладость, и горечь, и преодоление ощущений, Татхагата, монахи, освободился, лишившись всякой зависимости.

Таковы, монахи, эти вещи – глубокие, трудные для рассмотрения, трудные для постижения, несущие покой, возвышенные, недоступные рассудку, тонкие, ведомые мудрецам, – которые возглашает сам Татхагата, познав их и, увидев собственными глазами, и, поистине, ради которых следует произносить надлежащую хвалу Татхагате.

19. Есть, монахи, некоторые отшельники и брахманы, проповедующие освобождение в зримом мире, на пяти основаниях учащие о высшем освобождении живого существа в зримом мире. Исходя же из чего и о чем говорят эти почтенные отшельники и брахманы, проповедующие освобождение в зримом мире, на пяти основаниях учащие о высшем освобождении живого существа в зримом мире?

20. Вот, монахи, какой-нибудь отшельник или брахман говорит так, следует такому воззрению: "Ведь насколько, досточтимый, это свое "я" услаждается, будучи наделено и снабжено пятью признаками чувственности, настолько, досточтимый, это свое "я" и достигает высшего освобождения в зримом мире". – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.

21. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причина? Ведь чувственные удовольствия, досточтимый, непостоянны, приносят несчастье, изменчивы по природе, с их изменчивостью и превратностью возникает горе, плач, несчастье, неудовлетворенность, беспокойство. И насколько, досточтимый, это свое "я", освободившись от чувственных удовольствий, освободившись от нехороших свойств, достигает первой ступени созерцания – связанной с устремленным рассудком и углубленным рассуждением, рожденной уединенностью, дарующей радость и счастье – и пребывает в ней, настолько, досточтимый, что свое "я", и достигает высшего освобождения в зримом мире". – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.

22. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причины? Ведь раз там есть устремленный рассудок и углубленное рассуждение, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое "я", подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания – несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующей радость и счастье – и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое "я" и достигает высшего освобождения в зримом мире". – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.

23. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причина? Ведь раз там есть достижение радости и веселья в сердце, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое "я" отвращается от радости и пребывает в уравновешенности, наделенной способностью самосознания и вдумчивостью, и, испытывая телом то счастье, которое праведные описывают: "Уравновешенный, наделенный способностью самосознания, пребывающий в счастье", достигает третьей ступени созерцания и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое "я" и достигает высшего освобождения в зримом мире". – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.

24. Другой обращается к нему так: "Существует, досточтимый, то свое "я", о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое "я", досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причина? Ведь раз сердце вкушает там счастье, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое "я", отказавшись от счастья, отказавшись от несчастья, избавившись от прежней удовлетворенности и неудовлетворенности, достигает четвертой ступени созерцания – лишенной несчастья, лишенной счастья, очищенной уравновешенностью и способностью самосознания – и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое "я" и достигает высшего освобождения в зримом мире". – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.

25. Таковы, монахи, эти отшельники и брахманы, проповедующие освобождение в зримом мире, на пяти основаниях учащие о высшем освобождении живого существа в зримом мире. Ибо, монахи, все те отшельники или брахманы, которые проповедуют освобождение в зримом мире и учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире, делают так на пяти этих основаниях или на каком-нибудь одном из них – нет кроме этого других оснований.

26. Итак, монахи, Татхагата понимает: "Эти основы учения так-то достигнуты, так-то приняты, ведут к тому-то, приносят то-то в будущем существовании". И Татхагата понимает их и понимает выходящее за их пределы и не привязывается к этому пониманию; не привязанный он находит успокоение в своем сердце. Постигнув в согласии с истиной и возникновение и исчезновение, и сладость, и горечь, и преодоление ощущений, Татхагата, монахи, освободился, лишившись всякой зависимости.

Таковы, монахи, эти вещи – глубокие, трудные для рассмотрения, трудные для постижения, несущие покой, возвышенные, недоступные рассудку, тонкие, ведомые мудрецам, – которые возглашает сам Татхагата, познав их и, увидев собственными глазами, и ради которых следует произносить надлежащую хвалу Татхагате.

27. Таковы, монахи, эти отшельники и брахманы, занятые будущими временами, рассуждающие о будущих временах на сорока четырех основаниях выдвигающие различные суждения о будущих временах. Ибо, монахи, все те отшельники или брахманы, которые заняты будущими временами, рассуждают о будущих временах и выдвигают различные суждения о будущих временах, делают так на сорока четырех этих основаниях или на каком-нибудь одном из них – нет кроме этого других оснований.

28. Итак, монахи, Татхагата понимает: "Эти основы учения так-то достигнуты, так-то приняты, ведут к тому-то, приносят то-то в будущем существовании". И Татхагата понимает их и понимает выходящее за их пределы и не привязывается к этому пониманию; не привязанный он находит успокоение в своем сердце. Постигнув в согласии с истиной и возникновение, и исчезновение, и сладость, и горечь, и преодоление ощущений, Татхагата, монахи, освободился, лишившись всякой зависимости.

Таковы, монахи, эти вещи – глубокие, трудные для рассмотрения, трудные для постижения, несущие покой, возвышенные, недоступные рассудку, тонкие, ведомые мудрецам, – которые возглашает сам Татхагата, познав их и, увидев собственными глазами, и ради которых следует произносить надлежащую хвалу Татхагате.

29. Таковы, монахи, эти отшельники и брахманы, занятые прежними временами, и занятые будущими временами, и занятые прежними и будущими временами, рассуждающие о прежних и будущих временах, на шестидесяти двух основаниях выдвигающие различные суждения о прежних и будущих временах. Ибо, монахи, все те отшельники или брахманы, которые заняты прежними временами, и заняты будущими временами, и заняты прежними и будущими временами, рассуждают о прежних и будущих временах и выдвигают различные суждения о прежних и будущих временах, делают так на шестидесяти двух этих основаниях или на каком-нибудь одном из них – нет кроме этого других оснований.

30. Итак, монахи, Татхагата понимает: "Эти основы учения так-то достигнуты, так-то приняты, ведут к тому-то, приносят то-то в будущем существовании". И Татхагата понимает их и понимает выходящее за их пределы и не привязывается к этому пониманию; не привязанный он находит успокоение в своем сердце. Постигнув в согласии с истиной и возникновение, и исчезновение, и сладость, и горечь, и преодоление ощущений, Татхагата, монахи, освободился, лишившись всякой зависимости.

31. Таковы, монахи, эти вещи – глубокие, трудные для рассмотрения, трудные для постижения, несущие покой, возвышенные, недоступные рассудку, тонкие, ведомые мудрецам, – которые возглашает сам Татхагата, познав их и, увидев собственными глазами, и ради которых следует произносить надлежащую хвалу Татхагате.

32. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют вечность и на четырех основаниях учат, что и свое "я", и мир вечны, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

33. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют отчасти вечность, отчасти не вечность и на четырех основаниях учат, что и свое "я", и мир отчасти вечны, отчасти не вечны, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

34. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют конечность или бесконечность и на четырех основаниях учат, что мир конечен или бесконечен, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

35. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые уклончивы, словно скользкая рыба, и, на четырех основаниях ведут уклончивую речь, когда им задают тот или иной вопрос, – уклончивую, словно скользкая рыба, то эти почтенные отшельники и брахманы, ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

36. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют беспричинное возникновение и на двух основаниях учат, что и свое "я", и мир возникли без причины, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

37. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые заняты прежними временами, рассуждают о прежних временах и на восемнадцати основаниях выдвигают различные суждения о прежних временах, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

38. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют сознание вслед за кончиной и на шестнадцати основаниях учат, что свое "я" наделено сознанием вслед за кончиной, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

39. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют отсутствие сознания вслед за кончиной и на восьми основаниях учат, что свое "я" лишено сознания вслед за кончиной, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

40. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют, что вслед за кончиной нет ни сознания ни отсутствия сознания и на восьми основаниях учат, что вслед за кончиной нет ни сознания, ни отсутствия сознания, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

41. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют разрушение и на семи основаниях учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

42. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют освобождение в зримом мире и на пяти основаниях учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

43. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые заняты будущими временами, рассуждают о будущих временах и на сорока четырех основаниях выдвигают различные суждения о будущих временах, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

44. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые заняты прежними временами, и заняты будущими временами, и заняты прежними и будущими временами, рассуждают о прежних и будущих временах и на шестидесяти двух основаниях выдвигают различные суждения о прежних и будущих временах, то эти почтенные отшельники и брахманы ощущают, как незнающие и невидящие, беспокоятся и мечутся, как охваченные жаждой.

45. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют вечность и на четырех основаниях учат, что и свое "я", и мир вечны, то причиной этому чувственное восприятие.

46. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют отчасти вечность, отчасти не вечность и на четырех основаниях учат, что и свое "я", и мир отчасти вечны, отчасти не вечны, то причиной этому чувственное восприятие.

47. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют конечность или бесконечность и на четырех основаниях учат, что мир конечен или бесконечен, то причиной этому чувственное восприятие.

48. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые уклончивы, словно скользкая рыба, и на четырех основаниях ведут уклончивую речь, когда им задают тот или иной вопрос, – уклончивую, словно скользкая рыба, то причиной этому чувственное восприятие.

49. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют беспричинное возникновение и на двух основаниях учат, что и свое "я", и мир возникли без причины, то причиной этому чувственное восприятие.

50. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые заняты прежними временами, рассуждают о прежних временах и на восемнадцати основаниях выдвигают различные суждения о прежних временах, то причиной этому чувственное восприятие.

51. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые, проповедуют сознание вслед за кончиной и на шестнадцати основаниях учат, что свое "я" наделено сознанием вслед за кончиной, то причиной этому чувственное восприятие.

52. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют отсутствие сознания вслед за кончиной и на восьми основаниях учат, что свое "я" лишено сознания вслед за кончиной, то причиной этому чувственное восприятие.

53. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют что вслед за кончиной нет ни сознания, ни отсутствия сознания, и на восьми основаниях учат, что вслед за кончиной нет ни сознания ни отсутствия сознания, то причиной этому чувственное восприятие.

54. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют разрушение и на семи основаниях учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа, то причиной этого чувственное восприятие.

55. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют освобождение в зримом мире и на пяти основаниях учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире, то причиной этого чувственное восприятие.

56. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые заняты будущими временами, рассуждают о будущих временах и на сорока четырех основаниях выдвигают различные суждения о будущих временах, то причиной этого чувственное восприятие.

57. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые заняты прежними временами, и заняты будущими временами, рассуждают о прежних и будущих временах и на шестидесяти двух основаниях выдвигают различные суждения о прежних и будущих временах, то причиной этого чувственное восприятие.

58. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют вечность и на четырех основаниях учат, что свое "я", и мир вечны, то поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

59. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют отчасти вечность, отчасти не вечность и на четырех основаниях учат, что и свое "я", и мир отчасти вечны, отчасти не вечны, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

60. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют конечность или бесконечность и на четырех основаниях учат, что мир конечен или бесконечен, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

61. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые уклончивы, словно скользкая рыба, и на четырех основаниях ведут уклончивую речь, когда им задают тот или иной вопрос, – уклончивый, словно скользкая рыба, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

62. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют беспричинное возникновение и на двух основаниях учат, что и свое "я", и мир возникли без причин, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

63. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые заняты прежними временами, рассуждают о прежних временах и на восемнадцати основаниях выдвигают различные суждения о прежних временах, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

64. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют сознание вслед за кончиной и на шестнадцати основаниях учат, что свое "я" наделено сознанием вслед за кончиной, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

65. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют отсутствие сознания вслед за кончиной и на восьми основаниях учат, что свое "я" лишено сознания вслед за кончиной, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

66. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют, что вслед за кончиной нет ни сознания, ни отсутствия сознания, и на восьми основаниях учат, что вслед за кончиной нет ни сознания, ни отсутствия сознания, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

67. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют разрушение и на семи основаниях учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

68. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые проповедуют освобождение в зримом мире и на пяти основаниях учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

69. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые заняты будущими временами, рассуждают о будущих временах и на сорока четырех основаниях выдвигают различные суждения о будущих временах, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

70. И вот, монахи, что касается тех отшельников и брахманов, которые заняты прежними временами, и заняты будущими временами, рассуждают о прежних и будущих временах и на шестидесяти двух основаниях выдвигают различные суждения о прежних и будущих временах, то, поистине, так не могло бы произойти, если бы они постигали иначе, нежели путем чувственного восприятия.

71. И вот, монахи, те отшельники и брахманы, которые проповедуют вечность и на четырех основаниях учат, что и свое "я", и мир вечны, те отшельники и брахманы, которые проповедуют отчасти вечность, отчасти не-вечность и на четырех основаниях учат, что и свое "я", и мир отчасти вечны, отчасти не вечны; те отшельники и брахманы, которые проповедуют конечность или бесконечность и на четырех основаниях учат, что мир конечен или бесконечен; те отшельники и брахманы, которые уклончивы, словно скользкая рыба, и на четырех основаниях ведут уклончивую речь, когда им задают тот или иной вопрос, – уклончивый, словно скользкая рыба; те отшельники и брахманы, которые проповедуют беспричинное возникновение и на двух основаниях учат, что и свое "я", и мир возникли без причины; те отшельники и монахи, которые заняты прежними временами, рассуждают о прежних временах и на восемнадцати основаниях выдвигают различные суждения о прежних временах; те отшельники и брахманы, которые проповедуют сознание вслед за кончиной и на шестнадцати основаниях учат, что свое "я" наделено сознанием вслед за кончиной, те отшельники и брахманы, которые проповедуют отсутствие сознания вслед за кончиной и на восьми основаниях учат, что свое "я" лишено сознания вслед за кончиной, те отшельники и брахманы, которые проповедуют, что вслед за кончиной нет ни сознания, ни отсутствия сознания, и на восьми основаниях учат что вслед за кончиной нет ни сознания, ни отсутствия сознания; те отшельники и брахманы, которые проповедуют разрушение и на семи основаниях учат о разрушении, гибели, уничтожении живого существа; те отшельники и брахманы, которые проповедуют освобождение в зримом мире и на пяти основаниях учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире; те отшельники и брахманы, которые заняты будущими временами, рассуждают о будущих временах и на сорока четырех основаниях выдвигают различные суждения о будущих временах; те отшельники и брахманы, которые заняты прежними временами, и заняты будущими временами, и заняты прежними и будущими временами, рассуждают о прежних и будущих временах, и на шестидесяти двух основаниях выдвигают различные суждения о прежних и будущих временах, – все они постигают, последовательно обретая шесть органов чувственного восприятия. Их ощущения – причина жажды, жажда – причина зависимости, зависимость – причина существования, существование – причина рождения, рождение – причина старости, смерти; от него происходят горе, плачь, несчастье, неудовлетворение, беспокойство. И когда, монахи, монах понимает в согласии с истиной и возникновение, и исчезновение, и сладость, и горечь, и преодоление шести органов чувственного восприятия, то он понимает и выходящее за пределы их всех.

72. Ибо, монахи, все те отшельники или брахманы которые заняты прежними временами, и заняты будущими временами, и заняты прежними и будущими временами, рассуждают о прежних и будущих временах и выдвигают различные суждения о прежних и будущих временах, заключены в сеть, благодаря этим шестидесяти двум основаниям, – они выскакивают, но, выскакивая, остаются здесь; они выскакивают, но, выскакивая, в конец запутываются здесь, заключенные в сеть. И подобно тому, монахи, как искусный рыбак или ученик рыбака, закинув в маленький пруд сеть с мелкой ячейкой, может сказать себе: "Ведь все те сколько-нибудь большие существа, которые есть в этом пруду, заключены в сеть, – они выскакивают, но, выскакивая, остаются здесь; они выскакивают, но, выскакивая, вконец запутываются здесь, заключенные в сеть ", – также точно, монахи, и все те отшельники или брахманы, которые заняты прежними временами, и заняты будущими временами, и заняты прежними и будущими временами, и заняты прежними и будущими временами, рассуждают о прежних и будущих временах и выдвигают различные суждения о прежних и будущих временах, – заключены в сеть, благодаря этим шестидесяти двум основаниям, они выскакивают, но, выскакивая, остаются здесь; они выскакивают, но выскакивая, в конец запутываются здесь, заключенные в сеть.

73. В теле Татхагаты, монахи, разрушено то, что ведет к существованию. Пока тело будет существовать, боги и люди будут видеть его. Вслед за распадом тела, с завершением жизни боги и люди не будут видеть его. И подобно тому, монахи, как если отсечь ветвь с гроздью манговых плодов, все те манговые плоды, которые прикреплены к ветви, следуют за ним, – так же точно, монахи, в теле Татхагаты разрушено то, что ведет к существованию. Пока тело его будет существовать, боги и люди будут видеть его. Вслед за распадом тела, с завершением жизни боги и люди не будут видеть его".

74. Когда это было сказано, достопочтенный Ананда так сказал Блаженному: "Как чудесно, господин! Как необычайно, господин! Как называется, господин, это наставленье в истине?

"Так пойми же ты, это наставление в истине, Ананда, как "Сеть пользы", пойми же его как "Сеть истины", пойми же его как "Сеть совершенства", пойми же его как "Сеть воззрений", пойми же его как "Несравненную победу в сражении".

Так сказал Блаженный и удовлетворенные монахи возрадовались словам Блаженного. И в то время, как произносилось это объяснение, содрогнулась тысяча миров.


Окончена первая Брахмаджала сутта.

Перевод: Дмитpий Алексеевич Ивахненко

Поделиться в социальных сетях