Амбаттха сутта (Дигха Никая 3)

Подобно тому, Амбаттха, как если зрячий человек, стоя на берегу окруженного горами озера, прозрачного спокойного, незамутненного, видит устриц и раковин, песок и гальку, стаи рыб, двигающихся и останавливающихся, он может сказать себе: "Вот это озеро, прозрачное, спокойное, незамутненное, а в нем эти устрицы и раковины, песок и галька, стаи рыб, что двигаются и останавливаются", – так же точно, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью – чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой – направляет и обращает мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он постигает в согласии с истиной: "Это страдание", постигает в согласии с истиной: "Это возникновение страдания", постигает в согласии с истиной: "Это уничтожение страдания", постигает в согласии с истиной: "Это путь, ведущий к уничтожению страдания", постигает в согласии с истиной: "Это греховные свойства", постигает в согласии с истиной: "Это возникновение греховных свойств", постигает в согласии с истиной: "Это уничтожение греховных свойств", постигает в согласии с истиной: "Это путь, ведущий к уничтожению греховных свойств". У него, знающего так, видящего так, мысль освобождается от греховного свойства чувственности, мысль освобождается от греховного свойства повторного существования, мысль освобождается от греховного свойства невежества. В освобожденном возникает знание, что он освобожден. Он постигает: "Уничтожено вторичное рождение, исполнен обет целомудрия, сделано то, что надлежит сделать, нет ничего вслед за этим состоянием". Это и есть часть его знания. Таково, Амбаттха, его знание.

Такой монах, Амбаттха, зовется обладающим знанием. И нет, Амбаттха, другого обладания знанием и обладания праведностью превосходнее и возвышеннее этого обладания знанием и праведностью.

3. Существуют, Амбаттха, четыре отверстия, через которые утрачивается это непревзойденное обладание знанием и праведностью. Каковы эти четыре? Вот, Амбаттха, какой-нибудь отшельник или брахман, неспособный же достичь этого непревзойденного обладания знанием и праведностью, берет в качестве принадлежности аскета и углубляется в лесную глушь с мыслью: "Я буду питаться падающим плодом". Несомненно, он становиться лишь служителем обладающего знанием и праведностью. Таково, Амбаттха, первое отверстие, через которое утрачивается это непревзойденное обладание знанием и праведностью.

И далее, Амбаттха, вот какой-нибудь отшельник или брахман неспособный достичь этого непревзойденного обладания знанием и праведностью и неспособный питаться падающими плодами, берет заступ и корзинку и углубляется в лесную глушь с мыслью: "Я буду питаться луковичными и корневыми плодами". Несомненно, он становиться лишь служителем обладающего знанием и праведностью. Таково, Амбаттха, второе отверстие, через которое утрачивается это непревзойденное обладание знанием и праведностью.

И далее, Амбаттха, вот какой-нибудь отшельник или брахман неспособный достичь этого непревзойденного обладания знанием и праведностью, и неспособный питаться луковичными и корневыми плодами, выстраивает около деревни или около торгового поселения алтарь для огня и живет там, служа огню. Несомненно, он становиться лишь служителем обладающего знанием и праведностью. Таково, Амбаттха, третье отверстие, через которое утрачивается это непревзойденное обладание знанием и праведностью.

И далее, Амбаттха, вот какой-нибудь отшельник или брахман неспособный достичь этого непревзойденного обладания знанием и праведностью, и неспособный питаться падающими плодами, и не способный питаться луковичными и корневыми плодами, и не способный служить огню, выстраивает на перекрестке дом с четырьмя дверьми и живет там с мыслью: "Я по возможности и по силам буду оказывать почет отшельникам или брахманам, приходящим с четырех стран света". Несомненно, он становиться лишь служителем обладающего знанием и праведностью. Таково, Амбаттха, четвертое отверстие, через которое утрачивается это непревзойденное обладание знанием и праведностью.

Таковы, Амбаттха, четыре отверстия, через которые утрачивается это непревзойденное обладание знанием и праведностью.

4. Что же ты думаешь об этом, Амбаттха? Можно ли считать, что ты вместе с наставником наделен этими непревзойденными знаниями и праведностью?"

– "Нет, почтенный Готама. Что значу я со своим наставником, почтенный Готама, по сравнению с этим непревзойденным обладанием знанием и праведностью?"

– "Что же ты думаешь об этом, Амбаттха? Можешь ли и ты, неспособный достичь этого непревзойденного обладания знанием и праведностью, взять в качестве ноши принадлежности аскета и углубиться в лесную глушь с мыслью: "Я с наставником буду питаться падающими плодами?"

– "Нет, почтенный Готама".

– "Что же ты думаешь об этом, Амбаттха? Можешь ли и ты, неспособный достичь этого непревзойденного обладания знанием и праведностью и неспособный питаться падающими плодами, взять заступ и корзину и углубиться в лесную глушь с мыслью: "Я с наставником буду питаться луковичными и корневыми плодами?"

– "Нет, почтенный Готама".

– "Что же ты думаешь об этом, Амбаттха? Можешь ли и ты, неспособный достичь этого непревзойденного обладания знанием и праведностью, и неспособный питаться падающими плодами, и неспособный питаться луковичными и корневыми плодами, выстроить около деревни или около торгового поселения алтарь для огня и жить там с наставником, служа огню?"

– "Нет, почтенный Готама".

– "Что же ты думаешь об этом, Амбаттха? Можешь ли и ты, неспособный достичь этого непревзойденного обладания знанием и праведностью, и неспособный питаться падающими плодами, и неспособный питаться луковичными и корневыми плодами, и не способный служить огню, выстроить на перекрестке дом с четырьмя дверьми и жить там с наставником с мыслью: "Я по возможности и по силам буду оказывать почет отшельникам или брахманам, приходящим с четырех стран света?" 

– "Нет, почтенный Готама".

5. – "Итак, Амбаттха, ты с наставником лишен непревзойденного обладания знанием и праведностью, и ты с наставником лишен тех четырех отверстий, через которые утрачивается непревзойденное обладание знанием и праведностью. А ведь наставник брахман Поккхарасади сказал тебе, Амбаттха, такие слова: "Кто эти негодные бритоголовые отшельники, прислужники, нечистые, происшедшие от стоп родичей, и какая у них может быть беседа с брахманами, наделенными тройным знанием?" – хотя и сам следует ложным путем и несовершенен. Гляди же, Амбаттха, сколь неправ твой наставник брахман Поккхарасади.

6. Ведь брахман Поккхарасади, Амбаттха, пользуется дарением Пасенади, царя Косалы. Но царь Косалы Пасенади не разрешает ему появляться в своем присутствии. Когда он советуется с ним, то советуется с ним через завесу. Как это, Амбаттха, царь Пасенади из Косалы не разрешает даже появляться в своем присутствии тому, которому он доставляет подобающую, благочестивую милостыню? Гляди же, Амбаттха, сколь неправ твой наставник брахман Поккхарасади.

7. Что же ты думаешь об этом, Амбаттха? Вот царь Пасенади, сидя на шее слона, или сидя на спине коня, или стоя на подстилке на колеснице, будет держать о чем-нибудь совет с начальниками или принцами. Он сойдет со своего места, станет в стороне, и затем придет шудра или раб шудры. Став на это место, он станет держать совет, говоря: "Так сказал царь Пасенади из Косалы". Но говорит ли он, как говорит царь, и советуется ли, как советовался царь, – разве станет он от этого царем или равным царю?"

– "Нет, почтенный Готама".

– "Точно также и ты, Амбаттха, хотя и говоришь: "Те мудрецы древности, которые были из брахманов, а именно, Аттхака, Вамака, Вамадева, Вессамитта, Яматагги, Ангираса, Бхарадваджа, Васеттха, Кассапа, Бхагу, составили священные тексты, передали священные тексты – древние священные тексты, слова которых пропетые, переданные, собранные вместе, брахманы теперь продолжают петь и продолжают произносить, продолжая произносить некогда произнесенное, продолжая изрекать изреченное, – и ведь я также изучаю с наставником священные тексты", – все же не достигаешь еще такого состояния, чтобы или сделаться от этого мудрецом, или вступить на путь к состоянию мудреца.

9. Что же ты думаешь об этом, Амбаттха? Что ты слыхал из разговоров старших, престарелых брахманов, наставников твоих наставников? Те мудрецы древности, которые были из брахманов, а именно: Аттхака, Вамака, Вамадева, Вессамитта, Яматагги, Ангираса, Бхарадваджа, Васеттха, Кассапа, Бхагу, составили священные тексты, передали священные тексты – древние священные тексты, слова которых, пропетые, переданные, собранные вместе, брахманы теперь продолжают петь и продолжают произносить, продолжая произносить некогда произнесенное, продолжая изрекать изреченное, – были ли эти мудрецы так же хорошо омыты, хорошо умащены, с причесанными волосами и бородой, украшены драгоценностями и венками, одеты в белые одежды, наделены пятью признаками чувственности, владея и услаждаясь ими, как теперь ты с наставником?"

– "Нет, почтенный Готама".

10. – "Питались ли они белым рисом, очищенным от черных зерен, с разнообразными подливками и разнообразными приправами, как теперь ты с наставником?"

– "Нет, почтенный Готама".

– "Пользовались ли они услугами женщин с повязками вокруг бедер, как теперь ты с наставником?"

– "Нет, почтенный Готама".

– "Разъезжали ли они в колесницах, запряженных кобылами с заплетенными хвостами, погоняя при езде длинными стрекалами, как теперь ты с наставником?"

– "Нет, почтенный Готама".

– "Заставляли ли они людей, опоясанных длинными мечами, охранять себя у городских укреплений, выкопав рвы и наложив засовы, как ты теперь с наставником?"

– "Нет, почтенный Готама".

– "Итак, Амбаттха, вы с наставником не являетесь мудрецами и не вступили на путь к состоянию мудрецов. У кого, Амбаттха, возникло сомнение или замешательство из-за меня, пусть тот обратится ко мне с вопросом, и я отвечу разъяснением".

11. И тогда Блаженный, выйдя из обители, направился к месту для прогулки. А юный Амбаттха также, выйдя из обители, направился к месту для прогулки. И вот юный Амбаттха, прогуливаясь вслед за прогуливающимся Блаженным, стал искать на теле Блаженного тридцать два знака великого человека. И юный Амбаттха увидел на теле Блаженного большинство из тридцати двух знаков великого человека – все, кроме двух. Из-за этих двух знаков великого человека – того, что скрыто в углублении под одеждой, и большого языка – он усомнился, заколебался, лишился уверенности, лишился покоя. 

12. Тогда Блаженный сказал себе так: "Этот юный Амбаттха видит на мне большинство из тридцати двух знаков великого человека – все, кроме двух. Из-за этих двух знаков великого человека – того, что скрыто в углублении под одеждой, и большого языка – он усомнился, заколебался, лишился уверенности, лишился покоя".

И вот Блаженный явил своей силой такого рода явление, что юный Амбаттха увидел скрытое в углублении под одеждой Блаженного. И высунув язык, Блаженный достал и коснулся им обоих отверстий в ушах, достал и коснулся обоих отверстий в носу, и покрыл языком всю поверхность лба.

Тогда юный Амбаттха сказал себе так: "Ведь отшельник Готама наделен тридцатью двумя знаками великого человека – совершенными, а не несовершенными". – И сказал Блаженному: "Ну, а теперь, почтенный Готама, мы пойдем – у нас много дел, многое надлежит сделать".

– "Делай теперь, Амбаттха, как ты считаешь нужным". 

И вот юный Амбаттха взошел на повозку, запряженную кобылой, и удалился.

13. В это самое время брахман Поккхарасади, выйдя из Уккаттхи вместе с большим числом брахманов, уселся в своем парке, ожидая юного Амбаттху. И юный Амбаттха тоже направился в его парк. Проехав на повозке, сколько позволяла повозке дорога, он спустился с повозки и пешком приблизился к брахману Поккхарасади; приблизившись и приветствовав брахмана Поккхарасади, он уселся в стороне. И брахман Поккхарасади так сказал юному Амбаттхи, усевшемуся в стороне:

14. – "Дорогой Амбаттха, видел ли ты этого досточтимого Готаму?"

– "Мы видели, почтенный, этого досточтимого Готаму".

– "Так ли, дорогой Амбаттха, обстоит с этим досточтимым Готамой, какая идет о нем молва, а не иначе? Таков ли этот досточтимый Готама, а не иной?"

– "С этим досточтимым Готамой, почтенный, обстоит так, какая идет о нем молва, а не иначе. И этот досточтимый Готама, почтенный, такой, а не иной. И этот досточтимый Готама, почтенный, наделен тридцатью двумя знаками великого человека – совершенными, а не несовершенными". 

– "Была ли у тебя, дорогой Амбаттха, какая-либо беседа с отшельником Готамой?"

– "Была у меня, почтенный, одна беседа с отшельником Готамой".

– "Какая же, дорогой Амбаттха, была у тебя беседа с отшельником Готамой?"

И тогда юный Амбаттха передал брахману Поккхарасади всю ту беседу, которая была у него с Блаженным.

15. Когда так было сказано, брахман Паккхарасади сказал юному Амбаттхе: "Эх ты, наш мудрец! Это ты, наш ученый! Эх ты, наш юный обладатель тройного знания! Да из-за такого прислужника человек с распадом тела после смерти может вновь родиться в бедствии, несчастье, страдании, аду! Ведь ты, Амбаттха, столь грубо говорил с досточтимым Готамой, что и досточтимый Готама говорил, столь сильно обвиняя нас. Эх ты, наш мудрец! Эх ты, наш ученый! Эх ты, наш обладатель тройного знания! Да из-за такого прислужника человек с распадом тела после смерти может вновь родиться в бедствии, несчастье, страдании, аду!"

Разгневавшись и выйдя из себя, он отбросил юного Амбаттху ногой и тут же пожелал сам приблизиться и увидеть Блаженного.

16. И вот те брахманы так сказали брахману Поккхарасади: "Сегодня слишком поздно, почтенный, приблизиться и увидеть отшельника Готаму. Теперь уже завтра досточтимый Поккхарасади приблизится и увидит отшельника Готаму".

И брахман Поккхарасади приготовил в своем жилище изысканную твердую пищу и нежную пищу, погрузил ее на повозки, в сопровождении несущих факелы выступил из Уккатхи и направился в густую рощу Иччхананкалы. Проехав на повозке, сколько позволяла повозке дорога, он спустился с повозки и пешком приблизился к Блаженному. Приблизившись, он обменялся с Блаженным дружескими дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. Сев в стороне, брахман Поккхарасади так сказал Блаженному:

17. – "Почтенный Готама, приходил ли сюда наш ученик, юный Амбаттха?"

– "Да, брахман, сюда приходил твой ученик, юный Амбаттха".

– "Была ли у тебя, почтенный Готама, какая-либо беседа с юным Амбаттхой?"

– "Была у меня, брахман, одна беседа с юным Амбаттхой".

– "Какая же, почтенный Готама, была у тебя беседа с юным Амбаттхой?"

И тогда Блаженный передал брахману Поккхарасади всю ту беседу, которая была у него с юным Амбаттхой.

Когда так было сказано, брахман Поккхарасади сказал Блаженному: "Почтенный Готама, юный Амбаттха глуп. Пусть досточтимый Готама простит юного Амбаттху". 

– "Да будет счастлив юный Амбаттха, брахман!"

18. И вот брахман Поккхарасади стал искать не теле Блаженного тридцать два знака великого человека. И брахман Поккхарасади увидел на теле Блаженного большинство из тридцати двух знаков великого человека – все, кроме двух. Из-за этих двух знаков великого человека – того, что скрыто в углублении под одеждой, и большого языка – он усомнился, заколебался, лишился уверенности, лишился покоя.

19. Тогда Блаженный сказал себе так: "Этот брахман Поккхарасади видит на мне большинство из тридцати двух знаков великого человека – все, кроме двух. Из-за этих двух знаков великого человека – того, что скрыто в углублении под одеждой, и большого языка – он усомнился, заколебался, лишился уверенности, лишился покоя".

И вот Блаженный явил своей силой такого рода явление, что брахман Поккхарасади увидел скрытое в углублении под одеждой Блаженного. И высунув язык, Блаженный достал и коснулся им обоих отверстий в ушах, достал и коснулся обоих отверстий в носу и покрыл языком всю поверхность лба.

Тогда брахман Поккхарасади сказал себе так: "Ведь отшельник Готама наделен тридцатью двумя знаками великого человека – совершенными, а не несовершенными". И сказал Блаженному: "Пусть досточтимый Готама вместе с толпой монахов согласится принять у меня сегодня пищу". И Блаженный безмолвно согласился.

20. Тогда брахман Поккхарасади, узнав о согласии Блаженного, сообщил Блаженному о времени: "Пришло время, почтенный Готама, – пища готова". И тогда Блаженный оделся утром, взял сосуд для подаяний и верхнюю одежду, приблизился с толпой монахов к трапезе брахмана Поккхарасади и, приблизившись, сел на предложенное сиденье. Тогда брахман Поккхарасади своей рукой угостил и насытил Блаженного изысканной твердой пищей и нежной пищей, а юноши угостили толпу монахов. И когда Блаженный, поев, омыл сосуд для подаяний и руки, брахман Поккхарасади выбрал другое, низкое сиденье и сел в стороне.

21. Когда же брахман Поккхарасади сел в стороне, Блаженный изложил последовательную проповедь, а именно – проповедь о деянии, проповедь о нравственности, проповедь о небе и преподал наставление о горечи, тщете и скверне чувственных удовольствий и о преимуществах отречения. И когда Блаженный узнал, что брахман Поккхарасади готов в мыслях, смягчен в мыслях, непредвзят в мыслях, возвышен в мыслях, умиротворен в мыслях, то он преподал наставление в истине, высочайшее для Будд: страдание – возникновение – уничтожение – путь. И подобно тому, как чистая, свободная от грязи одежда надлежащим образом принимает окраску, таким же образом у брахмана Поккхарасади на том самом сиденье возникло непорочное, свободное от скверны видение истины: "Все то, что подвержено возникновению, подвержено и уничтожению".

22. И вот брахман Поккхарасади, увидев истину, достигнув истины, узнав истину, проникнув в истину, преодолев сомнение, освободившись от замешательства, достигнув высшей уверенности в себе, не нуждаясь в другом наставнике для наставления, так сказал Блаженному:

– "Превосходно, почтенный Готама! Превосходно, почтенный Готама! Подобно тому, почтенный Готама, как поднимают упавшее, или раскрывают сокрытое, или указывают дорогу заблудившемуся, или ставят в темноте масляный светильник, чтобы наделенные зрением различали образы, так же точно почтенный Готама с помощью многих наставлений преподал истину. И вот, почтенный Готама, я с сыновьями, с женой, с окружением, с приближенными иду как к прибежищу к Блаженному Готаме, – и к дхарме, и к сангхе монахов. Пусть же досточтимый Готама примет меня как преданного мирянина, отныне и на всю жизнь нашедшего здесь прибежище. И как досточтимый Готама приближается в Уккаттхе к семьям других преданных мирян, пусть досточтимый Готама приблизится также и к семье Поккхарасади. И те юные брахманы и брахманки, которые приветствуют там Блаженного Готаму, и поднимутся навстречу, и дадут ему сиденье и воду, и склонят к нему сердце, – долгое время пробудут в благополучии и счастье".

– "Превосходно говорит брахман". 

Окончена третья Амбаттха сутта

Перевод:  Дмитpий Алексеевич Ивахненко

Поделиться в социальных сетях